На олимпиаде их всех раскидали по разным кабинетам, но Слава был только рад никого не видеть и ни с кем не здороваться.
Задание пригвоздило Славку к стулу. «Когда теряешь друга. Эссе на две-три страницы. На примере литературных героев».
Слава попытался вспомнить литературных героев, которые теряли друзей, даже вспомнил, но перед глазами встало бледное лицо Юрки, он слышал его прерывистое дыхание, он опять увидел его испуганные глаза.
– У тебя все в порядке? – спросила у Славы учительница.
– Да-да, – быстро ответил Слава и начал писать.
«Дружбу в литературе часто используют, чтобы раскрыть характер главного героя. С кем поведешься, от того и наберешься, как бы говорит автор, выписывая образ лучших друзей. Иногда друзья похожи, как Чук и Гек, иногда полностью противоположны друг другу, как Рон и Гермиона в “Гарри Поттере”».
Славка подумал о том, что они с Юрой были очень похожи, пока оба были больны. У них была общая тема для разговоров, одинаковое отношение к жизни. А потом Юра остался там, а Слава выбрался, и сразу стало тяжело – ценность жизни поменялась. Для Славы жизнь вдруг стала ценностью. Стало не все равно, что с ним будет через год, стало не все равно, когда умереть. Вернее – стало страшно умереть. И стало страшно, что Юрка умрет. Раньше было не страшно, раньше было неизбежно. А теперь это дико – вот только что сидел человек, держал за руку девушку, а вот сейчас его уже нет. Как это может быть? Он же минуту назад смеялся. Что случилось? Куда он делся? Как это можно понять?
Что такое тогда человек? И чего стоит эта жизнь, если она может оборваться так внезапно и бессмысленно?
Почему только теряя жизнь, только боясь, что она оборвется, мы замечаем, что она вообще была? Только чуть не потеряв человека, мы можем оценить его важность, понять, что любая потеря невосполнима, что другого такого человека уже не будет никогда?
– Две-три страницы, – ласково сказала учительница, – не надо больше, ошибок наделаешь.
Слава поднял на нее глаза. Оказывается, он все это время писал.
«Цените друзей, пока они живы!» – дописал он в конце.
Сдал работу и поехал к Юре в больницу.
*
Сергей проверил содержимое кошелька, потом карт-счет и крепко задумался. Даже ему одному оставшихся денег до конца месяца не хватило бы. А надо и Наде со Славкой что-то подбросить.
Он перебрал все возможные варианты – взять халтурку, одолжить денег, продать машину – и пригорюнился. Как минимум придется вернуться домой, потому что на съём у него точно нет средств. Через два дня закончится предоплата, которую он внес при заселении, и вот тогда… Только нужно объяснить Наде, что его возвращение не значит примирение. Если она не встряхнется, не займется собой – ничего у них не получится. И жить он будет отдельно. На балконе. Давно собирался утеплить его, пенопласт лежит горой, да все времени не было. Теперь есть.
«А чего я буду ждать две недели? – подумал вдруг Сергей. – Прямо сейчас и вернусь!»
Эта идея так ему понравилась, что он схватил вещи (они так и стояли неразобранные в коридоре) и потащил все в машину. По пути проскочила идея предупредить Надю, но Сергей ее отогнал. Он что, должен спрашивать разрешения, чтобы вернуться? Приедет и поставит перед фактом. Сергей даже мысленно отрепетировал короткую, но убедительную речь.
Дома оказалось пусто.
Это несколько сбило настроение. Сергей потоптался немного в коридоре, потом переобулся в тапочки и направился на балкон. Он успел снять всю вагонку и начал закладывать утеплитель, и тут выяснилось, что пенопласт нужно подпиливать, чтобы влезал, а нормально пилить получалось только ножом. Сергей тихонько матерился, разрезая третий лист, когда услышал за спиной Надин голос:
– Ты чего это?
– Да не пилится, зараза! – ответил Сергей.
В ярости он надавил чуть сильнее, и пенопласт лопнул по диагонали. Сергей утробно зарычал. Откуда-то появился стакан воды, Сергей опрокинул его в себя, чуть успокоился и снова взялся за нож.
В следующий раз его побеспокоили через полчаса.
– Ужин готов, – сказала Надя.
– Ага, – ответил Сергей и с облегчением выпрямился.
Он успел сделать половину работы. А может, и больше. «Завтра доделаю», – с удовольствием подумал Сергей. И вспомнил, что он вернулся не потому, что помирился или простил, а… просто будет тут жить. Отдельно. И питаться тоже отдельно.
Он сделал максимально строгое лицо и вышел на кухню. Пахло жареной картошкой и отбивными.
– Иди руки мой, – сказала Надя.
«Я не буду есть», – хотел сказать Сергей, но во рту оказалось слишком много слюны.
Ужинали втроем: Сергей, Надя и Ира. Славик увидел папу, изменился в лице и скрылся у себя в комнате. Надя подорвалась его вернуть, но Сергей махнул рукой: «Не надо!» Ира весь ужин рассказывала о Юре, которому сегодня стало лучше. Надя кивала и задавала вопросы. Произносить в такой обстановке заготовленную речь Сергей постеснялся. Только когда Ира вышла с кухни, Сергей сказал:
– Я на балконе буду спать.
– Там же холодно! – удивилась Надя.
– Я утеплил. Почти.
– Не дури голову, – сказала жена.
«Сейчас она предложит мне спать с ней, – запаниковал Сергей. – Но я же не могу! Но на балконе сейчас реально дубак… Но с ней? Разве что на полу рядом с кроватью…»
– У меня в комнате Ира спит, – продолжила Надя, – но ты можешь лечь у Славки.
– А… Ну да… – растерянно ответил Сергей.
*
Сергей на цыпочках вошел в комнату сына, прижимая к себе простыню, одеяло и подушку. Свет не зажигал, постарался бесшумно постелиться в темноте. И вздрогнул, когда Славка неожиданно сел на кровати.
– Вот так взял и вернулся, да? – в голосе Славы дрожала ненависть.
– Чего ты вздернулся? – попытался успокоить его папа. – Давай завтра поговорим.
– Не буду я с тобой говорить! – Славик вскочил и принялся одеваться. – Ни завтра, ни вообще.
– Слушай, не дури, а? – Сергей заслонил собой дверь.
Сын с неожиданной силой отпихнул его и выскочил в коридор.
«А он в своей секции успел подкачаться», – подумал Сергей и вышел следом.
Славка, путаясь в рукавах, натягивал куртку. Из гостиной выскочили перепуганные Надя с Ирой, обе в халатах, а Ира еще и в какой-то косметической маске.
– Что случилось? – Надя растерянно переводила взгляд с мужа на сына. – Вы куда собрались на ночь глядя?
– Слава никуда, – сказал Сергей, – а я лучше пойду.
Слава с облегчением перестал бороться с курткой. Все-таки ему не очень хотелось выскакивать на холодную и мокрую улицу.
– Правильно! – крикнул он. – Вали! И чтобы духу твоего не было…
