— Это Шарон Йорк, она моя… э… коллега. Она — биолог.
— Да? А я уж думал, что вы на Ганнибале женились от скуки…
— Ну что вы, адмирал, — смутился Фонтен. — Мы просто вместе работали…
— Да уж, наслышан о ваших успехах, — вздохнул Леггойн. — Сто двадцать восемь погибших, сто тридцать шесть раненых, а опаснейшие магические роботы — на свободе.
— Так получилось, адмирал, — развел руками Фонтен. — Увы, я ничего не смог поделать. Куда они, кстати, подевались?
— Хороший вопрос, доктор. Я как раз хотел у вас об этом спросить. Неужели вы думаете, что вас доставили с Ганнибала на мое судно только потому, что я соскучился по вас и по мисс Йорк?
— Извольте, адмирал, я готов обсудить эту проблему…
«Готов обсудить проблему, сволочь, — подумал Леггойн, — как же он меня подставил. Как он меня подставил…»
Адмирал даже жалел, что бомбардировщики не сумели добраться до Ганнибала и доктор Фонтен сидел перед ним живой и здоровый. Пребывание в пустыне пошло ему на пользу, и Фонтен выглядел помолодевшим. Адмирал догадывался, что тут приложила свою мягкую ручку мисс Йорк.
Леггойн внимательно за ней наблюдал и пришел к выводу, что она только хотела казаться наивной дурочкой и сексуальной машинкой.
— Есть данные, что магические роботы покинули Ганнибал на небольшом судне, которое угнали со стоянки в городке геологов, — сказал адмирал и посмотрел на своих гостей. Сначала на Фонтена, а потом на мисс Йорк.
— И куда они направились? — спросил доктор.
— Точной информации нет. У нас есть только некоторые предположения…
— А как же системы контроля, адмирал? Судно не иголка — ведь Ганнибал находился под контролем ваших служб, — удивился Фонтен.
— Так-то оно так, но метка небольшого судна оказалась очень неустойчивой, и куда оно пошло, в конечном итоге никто не знает. Однако подозреваю, что скоро узнаем. Они ведь не могут долго обходиться без… живых людей?
— В активизированном виде — да. «В активизированном виде…» — передразнил Фонтена адмирал и неожиданно сказал:
— Мисс Йорк, вы не могли бы выйти в приемную, мне нужно поговорить с доктором наедине…
— Но у меня нет секретов от Шарон… — возразил Луи Фонтен.
— Мисс Йорк, выйдите в приемную, — приказал адмирал.
Шарон поднялась со стула и, смущенно улыбнувшись, вышла.
— Зачем вы это сделали, адмирал? У меня нет от Шарон никаких секретов…
— И очень плохо, — зло прошипел Леггойн. — Очень плохо… Вы крепко меня подвели, дорогой Луи. Настолько крепко, что, признаюсь, у меня был соблазн уничтожить вас как запаршивевшую собаку.
Адмирал говорил очень убедительно, и Фонтен поверил.
— Но чем я вам не угодил, адмирал? Я делал все, что мог. Я себя не жалел, в конце концов… — Доктор привстал со стула, но Леггойн резко скомандовал:
— Сидеть!
Фонтен сел.
Адмирал шагал по кабинету, заложив руки за спину. В какой-то момент он остановился возле Фонтена и сказал:
— На Ганнибале мы изучили «черный ящик», который фиксировал работу всех систем комплекса. Мы перечитывали протокол десятки раз, и знаете, что получается?
— Что? — Доктор Фонтен снова привстал.
— Произошла спланированная диверсия. Вам понятно?
— То есть как? Не может быть. Каким образом?
— Извольте, я наизусть помню выдержку из протокола: «17 часов 37 минут 8 секунд — отключение холодильных агрегатов; 17 часов 37 минут 16 секунд — выемка сетевого предохранителя». Причем совершенно исправного, Фонтен. Вот и думайте теперь, кто из вашей команды и на кого работал. С бригадиром Хаско, которому посчастливилось уцелеть, плотно работают наши люди. Он наверняка уже много раз пожалел, что выжил. Не хотелось бы, доктор, чтобы и ваша светлая голова стала нам не нужна…
Внутри у Луи все похолодело. До него наконец дошло, что адмирал говорил серьезно. Теперь, когда объекты вышли из-под контроля, от него могли запросто избавиться, поскольку он был всего лишь информированным свидетелем.
— Я сделаю все, что от меня зависит, адмирал… — с чувством произнес доктор.
— А я в этом и не сомневаюсь, — Леггойн прошел за стол и не спеша стал распечатывать упаковку с мятным освежителем. Забросив одну таблетку себе в рот, он предложил Фонтену:
— Пососите конфетку, Луи, и давайте не спеша во всем разберемся.
Фонтен взял леденец, но в рот его так и не положил, зажав в кулаке.
— Итак, Луи, вопрос первый. Вы спите с мисс Йорк? Фонтен хотел было возмутиться, но, нарвавшись на предупреждающий взгляд адмирала, кивнул.
— Давно?
— Нет. Всего несколько дней, — доктор опустил голову. На такие темы он не мог говорить свободно.
— Когда это произошло впервые? Случайно, не за день до произошедшего несчастья?
— Нет, именно в этот день… — совсем тихо признался Фонтен и склонился еще ниже. Это не укрылось от внимания Леггойна.
— До или после события?
Луи весь напрягся, и его шея приняла пунцовый оттенок.
«Ну-ну, давай признавайся, урод!» — мысленно подтолкнул Фонтена адмирал, а вслух сказал:
— Не нужно меня бояться, Луи, я никому ничего не скажу. Если вы расскажете все как есть, вам самому — станет легче… Уверяю вас… Возьмите еще леденец.
— Спасибо, не нужно. Я еще тот не съел…
— Ну хорошо. А я возьму еще один — обожаю все мятное.
— Мы… мы наводились под домиком… когда все это происходило… и там…
— Я понял, Луи, можете не продолжать… А кто был инициатором?
— Что?
— Кому пришла в голову такая блестящая мысль, Луи? Насколько я понимаю, там была настоящая рубка, ножи, камни, арматура — все шло в дело. Кричали раненые, падали на песок окровавленные тела… Так это выглядело? — Леггойн, не моргая, смотрел в лицо Фонтена, стараясь быть спокойным.
— Да, все выглядело именно так, — вздохнул Фонтен. — Простите меня, адмирал, я не знаю, как все это произошло… Не знаю…
— Значит, она?
Не в силах говорить, доктор Фонтен кивнул.
— А вам не показалось странным, доктор, что мисс Йорк захотела заниматься любовью в такой момент?
— Показалось. Я даже заметил ей, что сейчас не место. А она сказала, что все равно мы не можем им ничем помочь…
Фоктен снова вспомнил события того трагического дня, и только теперь до него стал доходить весь ужас того, что произошло. Но в обществе Шарон он совершенно не чувствовал тяжести произошедшего, как будто это был какой-то пустяк.
— Откуда в вашем штате появилась доктор Йорк?
