И всё же долго так продолжаться не могло. Школьным инспекторам и родителям стало известно, что творится в заведении Снодд-Бриттлов. Сперва родителям нравилось думать, что суровая обстановка закалит их сыновей, но затем детей одного за другим начали забирать. Школа делалась меньше и меньше, Снодд-Бриттлы – беднее и беднее. Поэтому, когда они узнали, что последний владелец Хелтон-холла умер от удара скалкой по голове, их радости не было предела.
– Я – новый хозяин Хелтона! – орал Фултон.
– А я – хозяйка! – вторила брату Фрида.
– Моя пята будет попирать врагов!
– Наши пяты!
А потом пришло письмо от адвоката, в котором сообщалось, что законным владельцем Хелтон-холла является не Фултон, а Оливер.
Два дня Снодд-Бриттлы кипели злобой. Они бороздили коридоры, сыпля проклятьями, всячески издевались над воспитанниками – выкручивали детям руки, запирали в чулане, – грозили небу кулаками. Затем Фултон немного успокоился.
– Вот что, Фрида, – сказал он, – надо что-нибудь сделать с этим паршивцем.
– Имеешь в виду, убить его? – испуганно спросила сестра.
– Нет, нет, в открытую действовать нельзя. Полиция нас накроет, у них сейчас для этого полно специальной аппаратуры. Тут нужно что-то другое… Достаточно доказать, что мальчишка не может вступить в наследство, что он сумасшедший или больной. Должна же в нём быть дурная кровь. В общем, так: изобразим из себя любящих родственников, – Фултон осклабился, – притворимся, что мы на его стороне, а потом…
– Что потом?
– Пока не знаю, но скоро придумаю. Предоставь это мне.
И вот Снодд-Бриттлы написали письмо адвокату, а две недели спустя прикатили в Лондон.
* * *
– Ну и сарай, – с отвращением проговорила Фрида, когда такси остановилось перед входом в приют. – Штукатурка отваливается, на окнах не занавески, а лохмотья. И как только городской совет допускает такое?
И брат, и сестра были с ног до головы одеты в чёрное; оба были высокими, костлявыми и усатыми. Фултон носил усы намеренно – над его верхней губой топорщилась поросль цвета коровьего навоза, – у Фриды просто так вышло.
– А что ты ожидала увидеть в этом районе? – скривил губы Фултон. Он оставил таксиста без чаевых и презрительно ухмыльнулся при виде пожилой женщины в шлёпанцах, ковылявшей к лавке на углу. – Здесь обитают одни бедняки – лентяи и бездельники.
Дверь открыла улыбчивая девушка в ярком розовом комбинезоне. Фрида недовольно поморщилась: прислуге положено носить униформу и обращаться к ней «мадам». Раздражение у неё вызвало и всё остальное: густой запах жареной картошки, заливистый смех, доносившийся с площадки, и детские рисунки, прикнопленные вдоль стен в коридоре.
– Директриса сейчас подойдёт, – сказала девушка и провела посетителей в кабинет, где стояли два продавленных кресла и огромный письменный стол, сплошь заставленный фотографиями воспитанников приюта разных лет.
– Странно, что потомок Снодд-Бриттлов живёт в столь неподходящем месте, – заметила Фрида.
– Если этот сопляк вообще потомок Снодд-Бриттлов, – процедил Фултон, кусая ус.
В кабинет вошла Директриса. На ней были шерстяная юбка и вязаная кофта, и за руку она вела маленького мальчика.
– О господи! – грубо вскричала Фрида. – Это он и есть?
– Да, это Оливер, – спокойно произнесла Директриса, ободряюще стиснув ребячью ладошку.
– Что-то не похож он на Снодд-Бриттла, – нахмурил брови Фултон.
И в самом деле, Снодд-Бриттлы, как правило, были долговязыми, с вытянутыми физиономиями, глазами навыкате и крупными лошадиными зубами.
– Мать Оливера – француженка. Мы полагаем, мальчик пошёл в неё.
Фултон гадливо хмыкнул. Ещё и заморская кровь! Затем он вспомнил, что должен изображать доброго друга, наклонился к Оливеру и сказал:
– Ну что, малыш, ты уже слыхал, какая удача на тебя свалилась?
– Да, – еле слышно отозвался Оливер и перевёл испуганный взгляд на Директрису.
– Кажется, ты не понимаешь, как сильно тебе повезло. Дети во всём мире отдали бы что угодно, лишь бы оказаться на твоём месте.
Оливер вскинул голову, его лицо вдруг озарила радость.
– Если дети со всего мира хотят жить там – ну, то есть в Хелтоне, – можно я отдам замок им, а сам останусь здесь?
– Останешься здесь? – переспросил Фултон.
– Здесь? – эхом повторила Фрида.
Снодд-Бриттлы застыли как громом поражённые. Они не верили своим ушам.
– Оливер, не надо бояться новой жизни, – сказала Директриса. – Мы будем писать тебе каждый день, а как только ты устроишься, другие дети смогут приезжать к тебе в гости.
Снодд-Бриттлы переглянулись. Задолго до того, как кто-то из этой шайки оборванцев соберётся переступить порог Хелтон-холла, мальчишка перестанет быть помехой.
– Нам следует поспешить. Поезд с вокзала Кингз-Кросс отходит в три двадцать, – сказала Фрида.
Директриса кивнула.
– Беги за вещами, дружок, – обратилась она к Оливеру, – и скажи остальным, что я разрешаю с тобой попрощаться. – Когда тот вышел, она посмотрела на Снодд-Бриттлов и продолжила: – Оливер – умный и послушный ребёнок, но у него очень чувствительная натура. Любой стресс или испуг может вызвать приступ астмы и проблемы с дыханием. Я положила в чемодан Оливера ингалятор и подробную инструкцию, как им пользоваться. Разумеется, у вас в Хелтоне есть врач. Главное – ограждать мальчика от волнений и стараться, чтобы он не огорчался, тогда с ним всё будет в порядке.
Брат и сестра снова обменялись взглядами.
– Правда? – Фултон облизнул пересохшие губы. – Вы хотите сказать, переживания и огорчения могут представлять для Оливера опасность? Серьёзную опасность?
– Возможно, – ответила Директриса. – Но если вы будете внимательны к нему, проблем не возникнет. Нам он не доставлял никаких хлопот.
В такси по дороге на вокзал Фултон не проронил ни слова. Он напряжённо думал. Значит, волнение или шок несут угрозу для жизни мальчишки. Чем же лучше всего его напугать?
Фрида с мрачным выражением лица размышляла, какая нелепая суматоха поднялась во время отъезда Оливера. Дети толпились вокруг него, совали ему в карманы всякую всячину, тут же скакала трёхногая шавка, которую давно следовало пристрелить, и все эти голодранцы бежали за автомобилем и махали вслед, как помешанные.
Между Фултоном и Фридой сидел Оливер. На коленях он крепко держал подарки от друзей. Фонарик от Тревора, коробочку с мелками от Нонни… Наверное, они потратили всю мелочь, что скопили за долгое время. Ещё ему вручили большую открытку с пожеланием удачи, подписанную всеми детьми и сотрудниками. Даже Муха оставила кляксу – отпечаток лапы.
