Научиться различать эмоциональный и физиологический голод – очень важный шаг, но никто не гарантирует, что даже в момент озарения сахар потеряет для аддикта привлекательность.
Зависимый от сладкого человек может долго и кропотливо изучать диетологию и физиологию голода, что такое грелин и лептин. Он может узнать в теории обо всех способах обмануть голод. Но сахар все равно победит. Аддикция – это очень острое и яркое желание, некоторые впадают чуть ли не в состояние измененного сознания, тут не до тонких сигналов периферической нервной системы. Именно поэтому у аддиктов сбиты настройки голода и сытости.
Кстати, зависимость от сахара может и не сопровождаться лишним весом, то есть организм некоторых аддиктов прекрасно справляется с повышенными дозами сахара. Возможно, так будет продолжаться лишь до определенного момента, а может, и всегда – никто не знает. Точно так же человек, имеющий лишний вес, может вообще не любить и не употреблять сладкое.
Диетическая культура и общая озабоченность худобой сделали из сахара, одного из многих аддиктивных веществ, какого-то монстра. Более того, диетическая культура навязывает сахарную зависимость на психологическом уровне людям, которые не являются аддиктами и которые спокойно относились бы к сахару, если бы не лозунг: «Сахар – белая смерть» – и установка: «Удовольствие от пирожного – грех». Благодаря запрету на сладкое формируется сверхценность сахара. Человек думает: «В последний раз наемся от души, а завтра на диету» – так происходит переедание сахара, а организм раскачивается на качелях переизбытка и нехватки глюкозы.
При сахарной зависимости не работает абстиненция (полный отказ от сахара), ведь так или иначе он нужен мозгу для удовлетворения энергетических потребностей. Да, есть аддикты, которые полностью отказались от сладкого, переболели, после чего им полегчало. Но это то же самое, что зависимому завязать с алкоголем, сигаретами или наркотиками: он может в любой момент сорваться. Полный отказ от сахара в 90 % заканчивается срывом. История каждой аддикции индивидуальна, но правила избавления от зависимости для всех одинаковы. Во-первых, завязывать следует мягко, не отказываясь полностью от сахара (причем совсем не обязательно, что щадящие варианты «завязки» будут простыми и дешевыми – скорее всего, наоборот). А во-вторых, следует учитывать многие нюансы – от состояния здоровья человека (в первую очередь надо обратить внимание на эндокринную систему, печень, уровень сахара в крови) до психологических нюансов (учитывать образ жизни, подверженность депрессиям, выяснить, был ли поставлен диагноз СДВГ в детстве, и т. п.).
Ну а самый эффективный способ избежать аддикции – это профилактика, в которой должны быть задействованы семья, школа и окружение человека.
А совет «Тебе надо похудеть» – самый неконструктивный для человека, у которого с сахаром сложились непростые отношения: «фетшейминг» создаст прямо противоположный эффект.
Итак, что важно понимать. Некоторые люди, имеющие из-за своей генетики и особенностей среды обитания склонность к зависимостям, получили в лотерее ДНК предрасположенность к тому, чтобы именно сахар избыточно активизировал их систему вознаграждения. У таких людей могут наблюдаться состояния, похожие на зависимость, иногда им требуется постоянное повышение сахарной «дозы». Для неаддиктов сахар в периоды жизненной турбулентности тоже может стать утешающим «веществом», но, когда жизнь налаживается, нужда в нем чаще всего отпадает сама собой.
Все эти «приключения» могут быть связаны с весом, а могут и не быть, как и с последствиями для здоровья. Как бы банально это ни звучало, у каждого человека всё очень индивидуально.
Глава 5
В концлагерях толстых не было
«Но подождите, – говорят адепты диетического культа. – В концлагерях, где людей морили голодом, не было толстых. Значит, действительно нужно просто меньше есть». Именно этот принцип и практикуют многие диетические клиники: они на пару недель резко снижают калорийность рациона своих пациентов, что приводит к снижению веса. Но после выхода из клиники люди набирают вес, что абсолютно логично и физиологично, и в этом нет вины пациентов: так проявляется их инстинкт самосохранения.
Скорее всего, в концлагерях выживали те, чьи организмы генетически были более или менее приспособлены к голоду. Другие умирали. Однако о том, что происходило с психическим здоровьем выживших, догадаться нетрудно. Знаменитый миннесотский «голодный эксперимент» (Minnesota Semistarvation Experiment) отчетливо показал это.
Во время Второй мировой войны большая часть населения Европы голодала. Это были не только узники концлагерей, но и мирные жители многих городов. Чтобы выяснить, как помочь голодавшему человеку, каким должно быть его питание во время восстановления, в 1944 году заведующий лабораторией физиологической гигиены Миннесотского университета, располагавшегося в Миннеаполисе, доктор Ансель Киз решил провести уникальный эксперимент, который длился почти год и был разделен на три этапа. Для участия пригласили более сотни мужчин-волонтеров, из которых отобрали 36 человек с хорошим состоянием физического и психического здоровья и способностью адекватно вести себя в социуме даже в периоды стресса.
На начальном этапе питание у всех было одинаковым, но количество еды различалось в зависимости от индивидуальных потребностей. Участники вели обычный образ жизни: встречались с друзьями, занимались спортом. Кроме того, они работали 15 часов в неделю в лаборатории, раз в неделю посещали психолога и вели дневник. В конце периода они прошли множество тестов и измерений.
На втором этапе, который длился полгода, еду выдавали дважды в день, меню повторялось каждые три дня. Калорийность еды была снижена более чем в два раза: участники эксперимента получали по 1570 ккал, 50 граммов белка и 30 граммов жиров. При этом им необходимо было активно двигаться: в общей сложности они проходили пешком 35 км в неделю. А в остальном жили как обычно. Участники сильно похудели, большинство из них страдало от отеков в области лодыжек, коленей и на лице. Люди перестали контролировать свои слова и эмоции, сделались раздражительными. Все их мысли теперь были только о еде, которая казалась вкусной, несмотря на ее скудность. В этот период уменьшился не только вес участников, но также размеры их сердца и желудка, вместимость легких.
Третий этап – период восстановления – был рассчитан на три месяца. Но даже при увеличении калорийности питания, в котором стало гораздо больше белка и минералов, вес набирался очень медленно, в итоге ни один из участников эксперимента не достиг своего прежнего веса.
Вот что рассказал один из них, Джим Грем (Jim Graham): «Во время голода большинство людей умирает не от недостатка еды, а от болезней, потому что ослабевший организм не способен сопротивляться. Но нам это не грозило, потому что мы жили под постоянным наблюдением врачей, кроме того, мы знали, что это эксперимент, который имеет свои пределы. Я часто думаю, как это ужасно – голодать и не знать, когда это закончится и закончится ли вообще».
Грем признавался, что «даже грязная корка хлеба на улице казалась аппетитной, и мы завидовали клевавшим ее голубям». После окончания эксперимента чувство голода не покидало его даже после еды. Он постоянно ел печенья и конфеты, которые носил с собой, в результате за шесть месяцев его вес увеличился с 55 кг до 102 кг. Это было почти на 30 % больше его изначальных показателей: Грем показал самую большую прибавку в весе среди всех участников. Вес остальных участников также в какой-то момент превысил изначальный, но спустя некоторое время эти люди вернулись к своей прежней форме. Лишь через три года после окончания эксперимента Грем смог вернуться к прежнему весу и нормальным отношениям с едой
[101].
