Книга Всеобщая история чувств, страница 43. Автор книги Диана Акерман

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Всеобщая история чувств»

Cтраница 43

Значит ли это, что человеку надлежит отвергать дары природы? Для того ли он рожден, чтобы вкушать горькие плоды? Для кого растут цветы, которым боги назначили цвести под ногами простых смертных? <…> Мы чествуем Провидение, предаваясь многообразным удовольствиям, которые оно предлагает нам; сами наши потребности произрастают из его законов, а желания рождаются из его влияния.

В борьбе со скукой, своим главным врагом, римляне пировали ночи напролет и соперничали друг с другом в изобретении диковинных яств. На одном пиру подали множество видов мяса, помещенных один в другой: в быке скрывалась свинья, в ней – овца, в овце – курица, в курице – кролик, в кролике – соня, и так далее. На другом множество разных блюд были изготовлены из одного и того же продукта. Популярностью пользовались «тематические» приемы, на которых порой устраивали нечто вроде игры в поиски клада: тот, кто обнаруживал мозги павлина или язык фламинго, получал подарок. Во время перемены блюд хитрые машины опускали с потолка акробатов или перевозили блюдо с молоками миног на тележке в виде угря. Рабы украшали присутствовавших гирляндами цветов и растирали их тела ароматными мазями, способствовавшими расслаблению. Случалось, что гости ходили по колено в розовых лепестках. Появлялись перемена за переменой, одни блюда подавали под перечными соусами – для возбуждения вкусовых рецепторов, другие, наоборот, под пресными, чтобы их успокоить. Рабы через трубки распыляли в залах экзотические ароматы и опрыскивали пирующих тяжелыми мускусными духами животного происхождения, наподобие цибетина и амбры. Бывало, что прямо из тарелки в лицо гостю ударяла струйка шафрановой или розовой воды или еще какого-то ароматного настоя, или оттуда вылетали птицы, или блюдо оказывалось несъедобным – потому что было отлито из чистого золота. Римляне также были весьма подвержены тому, что немцы называют Schadenfreude – злорадство, и откровенно радовались чьим-то несчастьям. Карлики и калеки из свит богачей потешали пирующих, разыгрывая перед ними сексуальные или бурлескные сцены. На пирах Калигулы гладиаторы насмерть сражались прямо в пиршественных залах, поливая аристократов кровью из ран. Конечно, далеко не все римляне были садистами, но значительная часть аристократии и многие императоры именно ими и являлись. Они как им заблагорассудится издевались над своими рабами, пытали и убивали их. Сохранились записи о том, что по меньшей мере один из высокородных римлян откармливал угрей мясом своих рабов. Неудивительно, что именно в рабском сословии возникло христианство, делающее особый упор на самоограничение и скромность, утверждающее, что бедные после смерти унаследуют землю, богатство и свободу, а приверженных роскоши богачей ждут вечные муки в аду. Как отмечает Филиппа Пуллар в книге «Вкушаемые страсти» (Consuming Passions), оно появилось из «классового сознания, гордой бедности и простодушной ненависти к смертному телу. Все приятные ощущения считались проклятыми, и претендующий на место в Царствии Небесном должен был отвергнуть все радости вкуса и запаха, звука, зрения и осязания. Удовольствие было синонимом греха, синонимом ада. «Да сопутствуют тебе жены бледные с телом, утончившимся от поста», – наставлял Блаженный Иероним. Или, как указывал Гиббон, «каждое ощущение, неприятное для человека, считалось угодным Богу». И потому отрицание чувственных ощущений вошло в христианское учение о спасении. Именно этими соображениями будет руководствоваться секта шейкеров, делая грубые деревянные скамейки, стулья и простые ящики. Но интересно было бы посмотреть на то, как шейкеры сейчас восприняли бы тот азарт, с которым коллекционеры гоняются за их изделиями, ставшими не утилитарными бытовыми вещами, а экстравагантными и дорогими диковинами для гостиных или богатых особняков. Английское слово «vicarious» (искупительный) происходит от «vicar», викарий, наместник Бога в дальних странах, который был подобен острову в стремительном течении жизни – хрупкий, но независимый и непоколебимый, – а вокруг рождались внебрачные дети и подыхал скот, поля сохли или гнили от дождей, и местные дуэньи устраивали для викария музыкальные представления и предлагали ему матрон и горячих молодых женщин (легко ли было праведнику устоять перед подобной пылкостью?). Неудивительно, что они жили обособленно, предавались раздумьям, помогали окружающим и порой трогались рассудком, впадали в маниакальное воздержание от пищи – или ударялись в грех. Пуританство восстало против специй, так как они вызывали чрезмерное половое возбуждение; затем на сцену вышли квакеры, протестовавшие против роскоши, а затем начались восстания против этих восстаний. Пища всегда ассоциировалась с циклами сексуальности, состоящими из освобождения от морали, затем ее ужесточения и последующего возвращения к сексуальности, но никто не достигал в этом таких крайностей, как древние римляне.

Не исключено, что Римскую империю погубило массовое свинцовое отравление, которое могло служить причиной выкидышей, бесплодия, множества болезней и психических расстройств. Жизнь римлян была неразрывно связана со свинцом: из него делали не только водопроводные трубы, кухонную посуду и кувшины, но и добавляли в косметику. Однако в ходе этого многовекового отравления римляне устраивали самые экстравагантные пиры, какие только знало человечество, во время которых возлежали по двое, трое, а то и больше на каждом пиршественном ложе. Часть римских поэтов (например, Катулл) писали откровенно фривольные стихи, посвященные сексу как со своим, так и с противоположным полом, а Овидий рассказывал о страстной любви к женщинам, о том, как они терзают его душу, в подробностях описывал приемы любовного флирта. «Если “Живи без любви!” мне бог какой-нибудь скажет, – писал он, – О, я взмолюсь: до того женщина – сладкое зло» [52]. В «Любовных элегиях» он предупреждает любовницу, что, поскольку они вместе будут гостями на пиру, ему придется видеть ее рядом с мужем. «Главное дело, смотри: ни поцелуя ему! – умоляет поэт и грозит: – Если ж начнешь целовать, закричу, что твой я любовник…»

Чудовищная кухня

Завоевав дикую Британию, привыкший к изысканной роскоши Рим покорил и ее кухню. Пуллар напоминает, что англосаксонские слова «cook» (готовка) и «kitchen» (кухня) имеют латинское происхождение. Римляне, вне всякого сомнения, высоко развили и кулинарное искусство, и технологии приготовления пищи. В Средние века, безусловно, преобладали вкусы Римской империи (сладкие и кислые соусы, острые, перченые блюда). Крестоносцы принесли в Европу любовь не только к духам, шелку, красителям, экзотическим сексуальным практикам и другим изыскам, но и к восточным специям – корице, мускатному ореху, кардамону, гвоздике, розовому маслу и многим другим. Британские бедняки прозябали в грязи и убожестве, а богачи жили в показной роскоши и закатывали пышные пиры по поводу свадеб и иных событий. Немало источников тех времен утверждало, что средневековые повара щедро пользовались специями, чтобы скрыть вкус и запах тухлого мяса, но все же пристрастие к специям было унаследовано от римлян и крестоносцев.

Пожалуй, самые странные кулинарные причуды возникли в Англии в XVIII веке, когда утомленные скукой горожане вдруг заинтересовались садизмом, колдовством и кладбищенской тематикой. Откуда-то возникла мысль, будто мясо замученных животных полезнее для здоровья и вкуснее и, хотя такие знаменитости, как Поуп, Лэмб и другие, возмущались этической стороной этой моды, публика, напротив, одобряла кошмарные кулинарные новшества, из-за которых кухни все больше походили на покойницкие. Рыбу рубили заживо, поскольку считалось, что это делает ее мясо более упругим; быков жестоко избивали перед тем, как зарезать: якобы от этого мясо становится полезнее; чтобы свинина и телятина были мягче, животных запарывали насмерть веревочными кнутами с узлами; домашнюю птицу подвешивали за ноги и медленно спускали кровь; свежевали животных заживо. В кулинарных книгах той эпохи попадались такие рецепты: «Возьмите нестарого рыжего петуха и избейте его до смерти…» Все это основывалось на нелепом суеверии: дескать, если несчастное животное перед смертью истязать, его мясо будет нежнее на вкус. Доктор Уильям Китчинер в «Оракуле повара» (The Cook’s Oracle) приводит кошмарный рецепт некоего повара Мизалда, как приготовить и съесть гуся заживо:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация