– Нет. Теперь уже – нет… Пусто внутри, понимаешь? Пусто и холодно, оттого и трясусь, как в лихорадке. Пожалей меня, Варь. Никогда больше не будем говорить об этом. Стыдно же…
– Хорошо, мам. Но ты все равно знай – я тебя понимаю. И как дочь, и как женщина.
– Ммм, женщина… Я пойду прилягу, ладно? Хватит с меня на сегодня…
Маша забралась в постель, снова свернулась клубочком под одеялом, закрыла глаза. «Как быстро меняется жизнь… – подумалось ей вдруг. – Еще вчера утром все было обычно и привычно, а сегодня отрываю от себя свое прошлое, как кожу сбрасываю…»
– А на тебя сегодня большой спрос! – проговорила Варька, заходя в спальню и держа на вытянутой руке трубку.
– Кто это? – не поднимая головы от подушки, спросила Маша.
– Да козел этот противный! Я его по мерзкому голосу узнала. Тети-Ленин жених, помнишь, на даче познакомились? Филипп, кажется…
– Да, я слушаю… – поднесла трубку к уху Маша.
– А ваша дочка меня не жалует, Машенька! – услышала она веселый смех Филиппа. – Козлом называет! Просто прелесть, что за девчонка! Чудо!
– Простите ее, Филипп…
– Да ладно, пустяки! Мы, старые козлы, вообще не обидчивые… Машенька, а вы не забыли про свое обещание?
– А что я вам обещала, Филипп?
– Как что? Поужинать со мной!
– Нет, Филипп, не могу. Во-первых, я вам ничего не обещала, а скорее даже наоборот, отказала напрочь. А во‑вторых, я очень плохо себя чувствую, так что все равно пришлось бы отказать.
– Машенька, я вас очень прошу…
– Нет, это не обсуждается.
– А я все равно буду вас ждать. Ресторан «Океан», это в центре, знаете? Я буду ждать вас весь вечер, пока не придете, Машенька… В принципе я уже здесь. Я жду…
Маша вдохнула побольше воздуха, собираясь сказать что-нибудь грубое, и не успела – в трубке уже раздались короткие гудки отбоя.
«Бедная Ленка… – подумала она рассеянно. – Как же она с этим козлом жить-то будет! Это уже и не копченая колбаса, а настоящий кайенский перец получается…»
И тут же услышала непрекращающийся требовательный звонок в дверь. Легка на помине! Только Ленка может звонить так, не отрывая пальца от кнопки, пока не откроют.
– Привет, Варюха! Где мать? В спальне? Варь, поесть чего-нибудь сделай, ради бога, умру сейчас от голода и слабости! – донесся до нее из прихожей громкий Ленкин голос. – Принесешь мне сюда, ладно? – уже открывая дверь спальни, отдавала она последние распоряжения.
– Что случилось с моим Мышонком? Заболела? И почему Инку выгнала? – забросала она вопросами Машу, плюхаясь животом на вторую кровать и сгибая в коленках ноги. – Она сейчас позвонила мне на мобильник, аж заикается от возмущения! Я так и не поняла, что у вас случилось?
– Долго рассказывать, Лен. Да и не хочется… – слабым голосом произнесла Маша, устраиваясь повыше на подушках.
– А я никуда и не тороплюсь! Я еще обедать буду, и кофе пить, и ванну, и какао с чаем… Ну? Что тут у вас произошло?
– Да ничего особенного. Я больше не буду работать у Арсения, я больше не хочу общаться с Инной. Вот и все.
– Почему?
– Потому что мне тяжело. Потому что я устала. Устала от ее бесцеремонности, хамства, пренебрежения…
– Ну так сама виновата! Я тебе сколько раз говорила – ставь ее на место! Ты ж сама ее разбаловала своей покорностью! Если таким, как Инка, не научиться давать отпор – на шею сядут и погонять будут!
– Не хочу я ничему учиться! И вообще – не умею. Проще оградить себя от такой учебы.
– А вот тут ты не права, Мышонок! В нашем возрасте друзьями не разбрасываются, их бережно сохраняют, холят и лелеют, аки нежных младенцев!
– А мы с Инной разве дружили? Это она с тобой дружила, а на мне так, зубы точила. А я терпела изо всех сил…
– А зачем терпела?
– А затем… Я всю жизнь Арсения любила, Ленка. Неужели ты никогда ничего не замечала?
– Не-а… Не замечала… Ты же знаешь, я в этом смысле толстокожая, для меня все эти ваши люблю-не-люблю вообще пустой звук… А Инка-то тут при чем?
– Мне хотелось больше времени проводить с Арсением, вот я и разыгрывала из себя покладистую подругу, терпела ее сколько было сил.
– А теперь, значит, терпеть уже не можешь? Или Арсюшу разлюбила?
– И то и другое. Переспала я с ним, Ленка…
– Иди ты! Когда?!
– Вчера вечером… Инна приехала ко мне на работу, тряслась вся от страха, что он уйдет, и попросила его уговорить. Вот я и уговорила…
– Ну, ты даешь, Мышонок! Ай да молодец! Уговорила, значит! – расхохоталась Ленка, переворачиваясь с живота на спину. Отсмеявшись, весело хлопнула Машу по руке: – Так значит, проблемы уже нет? Любовь прошла, завяли помидоры? Или ты зациклилась на своем грехопадении?
– Плохо мне, Ленка! Очень плохо! Трясет всю, как в лихорадке, и внутри пусто…
– Да брось ты! Чего такого случилось-то? Подумаешь, переспала с мужем подруги, вот проблема! Некоторые вообще всю жизнь этим занимаются, и ничего, от стыда не умерли! Ты знаешь, кто отец моей Катьки? Муж Кати Алешиной, моей интернатской подруги, они сейчас в Киеве живут… Да ты ее помнишь, наверное, она несколько раз к нам в институтскую общагу приходила! Я даже дочь таким же именем назвала, из уважения, так сказать… В общем, я тебя с Инкой помирю, не переживай! А там уж сама смотри, не давай ей на голову садиться!
– Не хочу, Ленка! Зачем? Не хочу! И прекрати… пошлости говорить!
– Ишь ты, пошлости… Зря ты так, Мышонок. Она, по сути, неплохая баба, просто по природе хамка. И к тебе хорошо относится. У нее ведь никого нет, кроме нас! К тебе ж первой примчалась за помощью, когда совсем хвост прижало! Ты прости ее!
– Да не обижаюсь я, Лен! Просто, видимо, какой-то предел моего терпения вышел, я не знаю, как это назвать… И вообще давай лучше о тебе поговорим! У меня для тебя есть привет от твоего Овсянки…
– От Саши? – удивилась Ленка. – А где ты его видела?
– Он позвонил мне на работу, сказал, надо срочно поговорить.
– Ну, ты у нас прямо роковая женщина, Мышь! Все успела! И с Арсюшей переспать, и с Сашей встретиться! И о чем был разговор?
– О тебе… Он уехал к жене, Ленка. Он ее любит всю жизнь. И просил тебя его простить… И объяснить тебе…
– Ладно, не напрягайся, Мышь! – холодно сказала Ленка, вставая с кровати и подходя к окну. – Не надо мне никаких объяснений! Бог с ним… Овсянка, он и есть Овсянка. Любовь, значит, у него пожизненная… Достали уже своей любовью!
– И еще, Лен… Может, я зря тебе это говорю, но все-таки скажу…
– Что еще?
– Твой Филипп тоже не вариант! Он мне звонил перед твоим приходом, звал поужинать. Сейчас сидит в «Океане», ждет… Он почему-то уверен, что я приду!
