Есть и совсем свежие свидетельства. Поражаешься изобретательности ученых, извлекающих новую информацию из уже, казалось бы, со всех сторон изученных находок. Оказывается, о многом может рассказать биологический возраст животных, кости которых найдены на стоянках древних людей. Ведь хищники имеют свои предпочтения. Например, леопарды при охоте выбирают взрослых (но не пожилых) антилоп небольшого размера. В отличие от них, львы ловят крупную добычу любого возраста, без разбора. Если ранние Homo подбирали добычу за хищниками, то и возраст их объедков должен рапределяться соответствующим образом.
Но когда в 2012 г. специалисты проанализировали останки со следами орудий из ушелья Олдувай (возрастом 1,84 млн лет), то получили совсем иную картину. Среди небольших антилоп хабилисы выбирали пожилых самцов. Значит, леопарды ни при чем. А кости крупных антилоп в Олдувае принадлежали только взрослым, но еще не старым особям. Так что и вариант львов отпадает. Остается сделать вывод, что возрастное распределение останков отражает охотничьи пристрастия древниего человека.
По мнению исследователей, полученный результат больше всего соответствует не загонной охоте, а охоте из засады. Логично: вряд ли хабилисы были хорошими бегунами!
{240}
Один из авторов исследования, Генри Банн, рисует такую картину: ранние люди, вероятно, сидели на деревьях в ожидании, пока стадо антилоп или газелей не пройдет под ними, и тогда «поражали добычу в упор»
{241}.
Короче говоря, уже около 2 млн лет назад антилопы при виде человека бросались наутек, а наши предки прямо от истоков человеческого рода гордо несли звание хищника — в перспективе самого страшного хищника на планете.
На более поздних этапах нашей эволюции свидетельства человеческой охоты становятся многочисленными и красноречивыми.
Комментирует археолог Л. Б. Вишняцкий:
Среди палеоантропологов, а также археологов, занимающихся палеолитом и знакомых с данным вопросом не только по трудам Б. Ф. Поршнева, сегодня, пожалуй, никто не сомневается в том, что и ранние сапиенсы, и неандертальцы (200 000–40 000 лет назад) были умелыми охотниками, и что значительную долю их рациона составляли мясные продукты. Об этом говорят:
• находки костей животных с вонзившимися в них каменными, а позже и костяными наконечниками (например, в Умм эль Тлель, 50 000 лет назад);
• находки среди костей животных (слон) деревянных копий (Леринген);
• данные многочисленных изотопных анализов (по соотношению ряда стабильных изотопов углерода и азота в коллагене из ископаемых костей, а также в зубной эмали можно судить о составе питания людей или животных, которым принадлежали эти кости или зубы);
• половозрастной состав коллекций костей животных со стоянок (не характерный для падальщиков);
• наличие уже в среднем палеолите наконечников, приспособленных для крепления к деревянным древкам копий и дротиков (и сохраняющих следы такого крепления
{242}).
Резюме
Итак, древний охотник реабилитирован, а падальничество занимает подобающее ему скромное место эпизодической пищевой стратегии ранних Homo.
Миф: Древние люди были падальщиками.
Опровержение: Первые представители рода Homo, вероятно, могли подбирать объедки за хищниками. Однако, помимо этого, они активно охотились. А у их потомков (в том числе неандертальцев) охота становится основной стратегией.
Миф № 65
Древние люди были каннибалами
Насмотревшись скверных телепередач, европеец может счесть людоедами любых нынешних «дикарей» — будь то папуасы, австралийцы, жители Центральной Африки, индейцы Южной Америки и т. д. Дикарь-каннибал — еще один архетип западной культуры, персонаж ночных кошмаров и фильмов ужасов. Ну а что древние люди кушали друг дружку — это само собой разумеется. Для пещерного человека отведать человечинки было любимой забавой, верно? Вот и в книжках написано:
Они знали, что пощады им не будет. Для людей тех давних времен не было охоты приятней, чем охота на человека. Едва ими овладевал азарт погони, еще непрочные ростки человечности исчезали без следа. А к тому же Айя ночью отметил Уг-Ломи словом смерти. Уг-Ломи был добычей этого дня, предназначенной на растерзание.
Герберт Уэллс. Это было в каменном веке
{243}
Прошло больше 100 лет — но пластинка не меняется. Журналист Александр Невзоров со смаком пишет:
Если провести тщательную ревизию этих фактов, то единственное дело, в котором человек проявляет то, что можно было бы условно означить как «сообразительность», — это умение так выломать основание черепа другого человека, чтобы доступ к головному мозгу стал бы если и не легок, то в принципе возможен.
Сохранились прекрасные образцы творчества homo erectus в этом направлении: человеческие черепа из Штейнхейма и Монте-Чирчео.
Странные отверстия в их основаниях некоторое время были неразрешимой загадкой, пока для сравнения не были предложены относительно современные (XIX век) черепа папуа из Новой Гвинеи и череп кроманьонца из Моравии (возраст примерно 20 000 лет).
…
Сравнение не оставляет сомнений в том, что и «штейнхеймовские» черепа, и черепа из Монте-Чирчео — это тоже останки каннибальских трапез, и что древний человек знал толк во вкусовых качествах полушарий
{244}.
Увы, А. Невзоров, помимо того, что почему-то называет неандертальцев из Монте-Чирчео Homo erectus, пользуется сильно устаревшими данными. Повреждения на черепе из Монте-Чирчео, найденном в 1939 г. А. Бланком, многими специалистами — и прежде всего самим автором находки — интерпретировались как следы каннибальского пира. (Впрочем, согласно Бланку, каннибализм в данном случае носил ритуальный характер, являясь частью «культа поклонения черепам».)
Однако дальнейшее исследование черепа из Монте-Чирчео показало, что отметины на нем, которые Бланк принял за следы орудий, на самом деле оставлены зубами животных-падальщиков. Так что мрачный людоедский ритуал — плод воображения ученого
{245}.
