Схожая участь постигла и многие другие доисторические останки, которые считались несомненным доказательством людоедства. Например, в отношении костей синантропов в Чжоукоудяне версия каннибализма если и не отброшена вовсе, то подвергнута сильным сомнениям (см. миф № 22).
Да, есть и находки почти бесспорно каннибальского происхождения — но их на удивление мало. Среди сотен известных стоянок древних гоминид — один доказанный случай для гейдельбергского человека в Гран Долине (Атапуэрка) и несколько для неандертальцев. Вот и все.
Пещера Гран Долина находится на севере Испании. Хотя памятник открыт в конце XIX в., только в 1994 г. здесь откопали человеческие останки — пять-шесть особей, вместе с примитивными орудиями и костями животных. В 2013 г. методами урановых серий и термолюминесценции возраст слоев с гоминидами определили в 936 000 лет (вот так сейчас датируют, с точностью до тысячи лет!). По находкам был даже описан новый вид — Homo antecessor, хотя чаще их относят к раннему гейдельбергскому человеку. Вероятно, это прямые предки неандертальцев.
Важно, что и на костях животных, и на костях людей есть характерные надрезы в местах прикрепления мышц — типичный почерк древнего мясника, отделяющего мясо от костей. При этом отметин от зубов животных на останках мало. Падальщикам ничего не досталось… Показательно и то, как обошлись с человеческими скелетами, — они свалены вперемешку с костями животных, как обычные пищевые отбросы.
Однако повторю, что такие примеры можно пересчитать по пальцам одной руки. В итоге вряд ли сегодня какой-либо серьезный ученый возьмется утверждать, что древние люди отличались особым пристрастием к поеданию ближних своих (хотя изредка, с голодухи, подобное могло происходить).
Остается добавить, что каннибализм вовсе не обязательно связан с насильственной смертью. Посмертное поедание тела сородича — ритуал, встречающийся среди современных традиционных народов, например среди некоторых племен Новой Гвинеи и Южной Америки.
Эта глава была бы неполной без хотя бы краткого рассказа о каннибализме у наших ближайших родственников.
Когда Джейн Гудолл в конце 1960‑х гг. впервые описала случаи каннибализма у шимпанзе, научное сообщество было шокировано: ведь ближайших родичей человека представляли «ласковыми, миролюбивыми животными».
«По мере того как с годами накапливалось все больше данных о поведении шимпанзе в Гомбе и других местах, этот миф постепенно рассеивался», — сообщает сама Гудолл в книге «Шимпанзе в природе: поведение»
{246}. Она описывает жуткую ситуацию, сложившуюся в группе обезьян: самка Пэшн и ее дочка Пом научились отбирать новорожденных детенышей у других самок и поедать их… Гудолл непосредственно наблюдала как минимум три подобных эпизода, окончившихся гибелью малышей; в нескольких других случаях детеныши просто исчезали — вероятно, по той же причине. Усилиями каннибальской парочки сообщество шимпанзе было фактически поставлено на грань вымирания.
«Когда Мелисса приблизилась к убийцам, поедавшим ее детеныша, Пэшн протянула руку и обняла ее, — такую зловещую деталь приводит Гудолл и бесстрастно заключает: в свете явного хищнического поведения шимпанзе не следует удивляться, что они, как и люди (выделено мной. — Авт.), иногда едят мясо представителей своего собственного вида».
Резюме
В последней цитате Гудолл сравнивает шимпанзе-каннибалов с людьми. С древними? Нет, с современными. Ведь почти все, что мы знаем о каннибализме у людей, относится к исторической эпохе…
Миф: Древние люди были каннибалами.
Опровержение: Бесспорных свидетельств каннибализма среди доисторических людей известно крайне мало. Изредка нечто подобное могло происходить, но вряд ли было распространенной практикой.
Миф заключительный
(вместо послесловия)
Если человек произошел от обезьяны, то все дозволено!
Самое гнусное в дарвинизме — это приравнивание человека к животному, это отрицание у человека наличия души и заложенного в эту душу нравственного закона. Именно поэтому англосаксы подняли на щит эту захудалую теорийку. Им вкупе с сионистами было совершенно необходимо придумать новую религию, чтобы обесценить все существующие.
Анонимный автор
В мифологии традиционных обществ нет четкого деления на учение о том, как устроен мир, кто был прародителем племени, как воспитывать детей, как охотиться, как вести себя по отношению к соседям и как поступать с покойниками. В одном сказании переплетается и история сотворения человека, и напутствие молодым. Вот пример такого рода:
Великая Мать вырвала у себя росший на лобке волос, смочила его менструальной кровью, подула и сделала первого человека. Сначала человек получился без костей, потом он не имел плоти, потом лишен был силы. Лишь четвертая попытка удалась, и человек стал таким, как сейчас. […] Великая Мать же сказала:
Не стоит бояться, тебя я всегда спасу! Если спросят тебя, где все это случилось — отвечай, что под нашим небом. Если спросят, зачем раздавались песни — отвечай: для того, чтобы братья наши владели доброй землей. Если спросят, для чего это было — отвечай: чтобы мы жили по-братски и любой занимался тем, чем он хочет.
Для нас, людей XXI в., вроде бы очевидно, что минувшим эпохам учат на уроках истории, законам наследования — на биологии, а таинству брака и правилам поведения за столом — на совсем другом скучном предмете, название которого трудно выговорить. Это ведь разные дисциплины. Но стоит зазеваться — и в наших головах между наукой, моралью и религией происходит сильнейшая диффузия. Руководствоваться геологией в этических вопросах? Что за нелепость! А антропологией, выходит, можно?..
«Если учить детей в школе, что человек произошел от каких-то грязных хвостатых тварей, — ужасается оппонент, — моральные последствия для общества могут быть чудовищными!»
Так каковы они, эти «моральные последствия» для общества? У вас действительно есть статистика, согласно которой среди дарвинистов больше преступников или, скажем, больший процент разводов, чем «в среднем по больнице»? Что ж, цифры на стол.
Вас пугает предок-обезьяна? Кто-то остроумно заметил, что в гораздо более близкой перспективе все мы происходим от зиготы, то есть от одной-единственной клетки — и это факт, с которым вряд ли будет спорить самый ярый антиэволюционист. Каковы моральные последствия? Что позволено зиготе? Делиться и дробиться?..
