Вилли заухал, очень гордый собой.
Аля посмотрела на Вилли с жалостью и сочувствием.
– Вилли, вот ты такой умный, а такие глупости говоришь! Да они же нам никогда в жизни не поверят. А если не поверят, то, значит, возьмут и утопят.
Вилли сник. Он вдруг и сам понял, что мысль о всеобщем примирении была, мягко говоря, неудачной.
– Ничего, не расстраивайся, у меня есть план получше, – успокоила его Аля.
– И какой же? – печальным голосом спросил ухарь.
– Слушай. Когда станет совсем темно, они улягутся спать. На вёсла наверняка посадят задохликов, а в дозоре в лучшем случае оставят фефёл, которые сразу уснут.
– Но ведь задохлики гребут медленно, почему же на вёсла не сядут двое здоровенных бук? – удивился ухарь.
– Буки ни за что не согласятся грести, потому что они любят спать по ночам. Придётся грести задохликам, – терпеливо объяснила Аля.
– А задохлики разве не хотят спать?
– Чего хотят задохлики, никого не интересует.
– Всё понятно, – сказал Вилли, но было видно, что ему ничего не понятно. – А дальше что?
– Так вот: когда стемнеет и существа уснут, мы незаметно подгоним черепаху как можно ближе к ним и перелезем на лодку. Потом мы тихо-тихо развяжем верёвки, которыми привязан упырь Альбинос – упырь улетит, и тогда они останутся без парусов. Затем мы перелезем обратно на свою черепаху и умчимся. – Аля захихикала в полном восторге от собственной выдумки.
– Умчимся… на черепахе? – Вилли недоверчиво ухнул и почесал затылок.
– Ничего не хочу знать, ничего не хочу слышать, – Аля заткнула пальцами уши. – Прекрасный план, замечательный план. Другого выхода нет и быть не может. Если повезёт, нам помогут задохлики.
Вилли тяжело вздохнул и уставился неподвижным взглядом вдаль, на фиолетовый небосвод. Выхода он не видел вообще никакого, но деваться было некуда: кругом вода.
Когда опустилась ночь и на пасмурном небе зажглись редкие звёзды, Аля направила черепаху прямо к лодке. Животное скользило по воде бесшумно, и бяка надеялась, что с лодки их не заметят. Из-за туч выглянула луна и ярко осветила команду на борту. Всё оказалось так, как и предполагала Аля: на носу лодки в дозоре дрыхли фефёлы. На днище вповалку разлеглись Дрындель, Ясень, Липа и Василиса. Буки храпели хором и очень громко. А на корме, посеребрённая лунным светом, не шевелясь, сидела Мымра. На толстом животе Мымры болтался оберег – внимательный глаз зыркал по сторонам, высматривая мымриных врагов. Поначалу Аля испугалась, что Мымра не спит, потому что её глаза были открыты – два светящихся круга во тьме. Но потом Аля вспомнила, что Мымра всегда спит с открытыми глазами, и бояться её нечего.
Упырь Альбинос тоже дремал, привязанный к мачте, силы его были уже на исходе. Не спали только задохлики, но они, кажется, не собирались поднимать шум. Задохлики старательно гребли – по двое каждым веслом. Лем увидел Алю, пристально посмотрел на неё, а потом молча надел очки «антистрах», висевшие у него на шее на резиночке.
– Пошли! – скомандовала Аля. – Ёх-хо!
Бяка уже закинула ногу в лодку, но тут Вилли остановил её, осторожно придержав за хвост.
– Эй, ты чего? – возмутилась Аля.
– Ух, сначала я отвяжу ему лапы, – прошептал Вилли, – а потом ты заберёшься ко мне на плечи и отвяжешь жало.
– Но…
– И потише топай там, в лодке, иначе мы точно всех перебудим.
Балансируя на скользком панцире черепахи, ухарь взялся за борт лодки. Он уже перекинул одну ногу, как вдруг взглянул вниз, увидел под собой чёрную воду с золотыми светлячками звёзд, пошатнулся и… неуклюже рухнул на дно лодки. Ухарь плюхнулся возле самой Мымры, но та даже не пошевелилась, продолжая буравить темноту невидящим взглядом. На носу лодки заскулила фефёла Тереза и почесала лапой о лапу – видимо, приснилось что-то страшное. Храпящее трио бук на мгновение затихло, а потом захрапело с новой силой. Задохлики размеренно гребли, как будто происходящее вокруг не имело к ним никакого отношения.
Вилли осторожно поднялся на ноги, подошёл к мачте и осмотрел путы на лапах Альбиноса. Узлы были завязаны крепко, но бестолково: Вилли не увидел ничего, с чем не могли бы справится пятьдесят крепких зубов и двенадцать аккуратных острых когтей.
– Ух, – тихонько прозвучало в темноте. «Хрр», – отозвались буки. Снова «ух» и снова «хрр».
Не теряя времени, ухарь принялся за верёвки. Не прошло и пяти минут, как Альбинос был уже наполовину свободен, но он этого словно и не заметил – то ли лапы затекли, то ли он спал.
Потом бяка, как обезьянка, ловко вскарабкалась на плечи Вилли, зацепилась гибким хвостом за мачту и стала отзвязывать Альбиносу жало. В руке она по-прежнему сжимала кнут превращений. Это несколько затрудняло работу (приходилось, в основном, действовать зубами), но Аля не желала расставаться с кнутом ни на минуту – бяка отлично понимала, какое мощное оружие находится в её распоряжении. Альбинос пошевелился, но Аля продолжала работу. И вот жало держится на верёвочке, потом на ниточке, потом на волоске…
Неожиданно упырь рванулся изо всех сил и взвился в небо подобно гигантскому альбатросу. Но, улетая, он случайно задел крылом бяку… Аля не удержалась и упала с плеч Вилли прямо на Дрынделя. Ясень, Липа и Дрындель вскочили как по команде, а вслед за ними и Василиса.
– Полундра! – завопил генерал. – Свистать всех наверх!
Фефёлы, едва разлепив глаза, завизжали без умолку, как сирена. Только Мымра по-прежнему неподвижно сидела на корме, пялясь в темноту.
Аля не растерялась ни на секунду – она перепрыгнула с лодки обратно на черепаху. А вот Вилли…
Вилли от неожиданности забился под скамейку. «Я ни за что на свете не сдамся живым», – твёрдо решил ухарь. Но путь к отступлению был отрезан.
Аля наблюдала за происходящим с ужасом, в душе бяки царило полное смятение.
«Парусов больше нет, теперь черепаха точно обгонит лодку», – думала Аля.
И тут в уме промелькнуло: «Если я раньше всех доберусь до Лешего, то смогу первой найти ключ и карту и спуститься в Тридесятое Царство… Я стану самой богатой и знатной бякой в мире».
Бяка встряхнула головой и немедленно отогнала от себя эту страшную, предательскую и, к тому же, очень неумную мысль. На лодке, в лапах врагов, остался Вилли – её лучший и единственный друг. Ведь если разобраться, у неё никогда раньше не было настоящих друзей. Одни лишь приятели – целые полчища приятелей, из которых ни один не стал бы рисковать жизнью ради неё. Именно она втянула Вилли во всю эту историю. Если бы не она, сидел бы сейчас Вилли в своей тёплой норе, играл бы на бякобуке или готовил очередное лакомство – тополиный пух под майонезом. Если она не защитит Вилли, существа его убьют.
