– Эй вы, чучела! – крикнула Аля и немедленно пожалела о своём поступке: лица всех существ в лодке обратились к ней. Даже Мымра оглянулась и посмотрела на бяку. Ясень и Липа вытащили отчаянно сопротивлявшегося Вилли из-под скамейки и крепко связали ему руки обрывками верёвок, оставшихся от Альбиноса (про самого Альбиноса никто почему-то и не вспомнил).
– Сейчас же оставьте моего друга в покое! – закричала Аля.
На лице генерала Дрынделя отразилась напряжённая работа мысли, но от этого оно стало только ещё тупее.
– Какая встреча, – выдавил Дрындель. – Сама бяка Аля, по которой тюрьма плачет! Шагай к нам в лодку или я выброшу этого бобра в воду.
– Ух, сам ты бобёр! – смело возразил Вилли, и в тот же момент тяжёлый сучковатый кулак Липы опустился на его затылок. В глазах Вилли заплясали разноцветные искорки.
– Хорошо-хорошо, – быстро согласилась Аля. – Я иду к вам. Но предупреждаю – вы об этом горько пожалеете.
С этими словами Аля во второй раз перелезла на борт злополучной лодки.
И как только лапы бяки оторвались от черепашьего панциря, черепаха снова превратилась в рыбу. Краешком глаза бяка заметила, что толстые губы Карпа Карповича растянулись в блаженной улыбке, и он исчез в бездонной глубине. Лодка пошатнулась, но Аля вовремя ухватилась за мачту и устояла. В левой руке она крепко сжимала кнут.
– Как ты очутилась посреди озера?! – взревел Дрындель.
– Повежливее, пожалуйста, не советую со мной ссориться, – с вызовом ответила Аля.
– Ты что, малявка, нам угрожаешь? – Дрындель расхохотался.
– Какая глупая бяка, правда, Тереза? – фефёлы захихикали. Лодка снова зашаталась.
– А вы знаете, что у меня в руках кнут превращений? – Аля подняла кнут, и золото блеснуло в лунном свете. Существа в страхе отшатнулись.
– Осторожно, лодка перевернётся! – взвизгнула Василиса.
– Я могу превратить вас, во что захочу, так что лучше отпустите моего друга Вилли! – закричала Аля.
Дрындель поразмыслил, а потом дал знак телохранителям, и те отпустили ухаря. Но радость Али была преждевременной: Дрындель вдруг хлопнул в ладоши, и Ясень в мгновение ока заломил ей самой лапы за спину. Пальцы Али разжались, и кнут выпал.
Существа круглыми от ужаса глазами смотрели, как падает оружие превращений. Медленно, так медленно, словно само время замедлило ход.
«Через секунду кнут коснётся лодки, – думал каждый. – И тогда она превратится… Тысяча злыдней! Никто не ведает, во что она превратится!»
Положение спасла Василиса. В немыслимом тройном прыжке она подскочила к Але и, нырнув на днище, поймала кнут зубами. Существа вздохнули с облегчением.
Свирепо потрясая кнутом, Васька закричала:
– Успокойтесь, а то нам всем сейчас крышка!
– О, та-а… – обречённо прошептала Мымра.
– С тех пор, как здесь появились эти двое, мы постоянно рискуем жизнью, как будто сидим на пороховой бочке, – сказал Дрындель. – Я приказываю сбросить их за борт. Лишний вес нам ни к чему – паруса больше нет, а задохлики и так из сил выбиваются.
Существа беспрекословно подчинились приказу: Ясень и Липа схватили Алю, а фефёлы – Вилли, ведь руки у ухаря были связаны, и фефёлы его больше не боялись. Друзья сопротивлялись изо всех сил, но силы были неравные. Погибель неминуемо приближалась.
И тут Алю осенило.
– Василиса! – закричала она. – Мы же с тобой подруги! Помнишь, как мы шалили вместе? А как мы красиво танцевали бяк-бяк? А как я лечила тебя, когда тебя укусил упырь Альбинос? Ты спала на единственной кровати, а я – рядышком, на коврике. Это Вилли, добрая душа, приютил нас в своей норе. Так неужели ты допустишь это беззаконие? Я совсем не хочу тонуть, это неприятно и невкусно!
– С тобой дружить – только здоровью вредить, – проворчала Василиса. – Ладно, Дрындель, оставь их в покое, мы с Алей и вправду не чужие. Да и ухарь тоже мой приятель.
Василисе уже давно не нравилось то, что происходило вокруг. Она жалела, что связалась с существами – Ваське казалось, что она быстрее разыскала бы ключ от Тридесятого Царства в одиночку, чем вместе с этими несуразными буками и фефёлами. К тому же она страдала от морской болезни. «Только Али мне здесь не хватало», – подумала Васька. – Василиса даже самой себе боялась признаться в том, что эта маленькая шустрая бяка, везде сующая свой нос, пробудила в её душе давно позабытые чувства – сострадание и отзывчивость.
– Делай, что я сказала, Дрындель! – нарочито грубо рявкнула Васька и стукнула по днищу лодки длинным хвостом. – У меня в руках самое страшное оружие в Бякандии. Понял? Если нам в лодке тесно, давай выбросим кого-нибудь другого.
Дрындель остолбенел от такой наглости, но, будучи существом военным, быстро понял, что командует здесь больше не он.
Генерал обвёл взглядом присутствующих и задумчиво произнёс:
– Кого бы нам выбросить? Ясень и Липа – мои телохранители, они мне пригодятся в дальнейшем. Задохлики – гребут. Василиса владеет кнутом превращений. Остаются только три бесполезных существа – фефёлы и Мымра. Но фефёлы такие тощие – волосы да бантики, выбросишь и не заметишь.
– Мымра, хочешь немножечко поплавать? – вежливо спросил Дрындель.
– О, те-е-ет… – ответила Мымра, но в это мгновение сильные лапы Ясеня и Липы подхватили её и выбросили за борт. Лишь два серых глаза таращились над водой, и в них застыло безграничное удивление. Утонуть Мымра не могла – её защищал оберег.
А лодка плыла дальше. Плечи задохликов синхронно двигались, но при этом каждый задохлик в отдельности дрожал от головы до копчика. Даже Лема не спасали его очки «антистрах». Никто из задохликов не посмел перечить могущественному генералу этой ночью: маленькие существа боялись воды, пыток и своей собственной трусости.
Когда все наконец улеглись спать, Аля шепнула Вилли на ухо:
– Нам нужно хорошенько обдумать план действий на завтра.
– Ух, обязательно, – сказал Вилли. Он свернулся калачиком на дне лодки и захрапел.
«Кажется, ему нужна колдоподушка «антихрап», – подумала Аля. – Жаль, что мы не купили её в «Магии для всех». – Бяка хихикнула, потянулась, сладко зевнула и сама не заметила, как задремала. А под утро Але опять приснился волшебный сон.
Глава 24. Подвиг Сюсьтика
Але приснился Леший. Ей снилось, как сквозь кружевные занавески в небольшую спальню в доме за озером проникают первые солнечные лучи. Леший сидел в кресле-качалке. Вверх-вниз, вверх-вниз… Кресло мерно поскрипывало. Леший о чём-то сосредоточенно думал.
