Все присутствующие посмотрели на Клауса, ожидая его реакции, но он только пожал плечами
— Мне это имя ни о чем не говорит. Четыре года назад ни о какой Солейн Гутиерос ничего слышно не было
— Это естественно, — сказал Дэйв, — тогда еще был жив ее муж, а он не был столь жаден. Так вот, мы все платим ей двадцать пять процентов от прибыли… И этот завод, можно сказать, на четверть ее.
— А что по этому поводу говорит полиция? Разве это не их обязанность — помогать вам?
— О, — Дэйв Кеннет покачал головой, — они, конечно, начнут что-то делать, но еще раньше у жалобщика появится масса проблем. Случалось, что таких находили в канале. И все это делал Курц со своей бандой.
— Но теперь их нет.
— Увы, Клаус, — Кеннет-старший поднялся со своего места и, достав из холодильника стойку с напитками, поставил ее на стол. — Угощайся, здесь все самое лучшее. Увы, друг мой, таких банд у мадам Гутиерос пара десятков, и ее люди просеивают разные злачные места, вербуя новых солдат. А полиция дает им разрешение на ношение оружия — вот так…
Дэйв тяжело опустился в свое кресло и замолчал. Молчал и Клаус. Все происходящее тут напоминало ему последнее повторение задачи перед боем. Воспоминание о войне вызвало у него самые неприятные ощущения. Он приехал домой, и ему хотелось забыть все.
— Ты понимаешь, к чему я клоню, Клаус? — наконец спросил Дэйв Кеннет.
— Нет, сэр, — вяло отозвался Клаус.
— Я хочу, чтобы ты возглавил нашу службу безопасности. Если ты уничтожишь еще пару банд, Солейн придется с нами считаться.
— Мне надоела война, сэр. Очень надоела… — глядя на партнеров злыми глазами, произнес Ландер. — Я хочу быть от нее подальше… Пожалуй, мне пора домой — ведь я делаю ремонт…
— Я не требую от тебя никаких сиюминутных решений, Клаус, но одно могу сказать тебе точно: Со-лейн Гутиерос таких вещей не прощает. Она тобой займется, причем серьезно. Даже если ты ни при чем, уничтожить тебя для нее является вопросом чести…
20
Благоухающий одеколоном, с безупречным пробором на голове Дик Норман предстал перед мадам Гутиерос.
— Вы, как всегда, неотразимы, Дик, — заметила Солейн. — Приятно иметь дело с человеком, выглядящим, по крайней мере внешне, настоящим мужчиной.
— Благодарю вас.
— А то, знаете, эти длинные волосы, смазанные маслом бицепсы — все это кажется ненастоящим. Как вы считаете?
— Возможно, мадам. Но я могу оценивать только женщин, — ответил Дик и решил, что необычная разговорчивость Солейн является результатом переживаний. Как же, ведь вместо Ханна его встретил Дженезо Прост.
— Присаживайтесь, Дик, и давайте перейдем к делу.
Норман занял место напротив стола, и мадам спросила:
— Итак, что вы узнали об этом человеке?
— Скорее всего Клауса Ландера никто не нанимал. На его счет в «Народном Банке Хантера» не приходило никаких денег. Правда, сам по себе его счет довольно велик для простого наемника.
— Много денег?
— Триста шестьдесят две тысячи. Это вшестеро больше, чем он смог бы заработать на войне.
— Что еще? — Мадам помассировала виски. Было видно, что она утомлена.
— После этого случая мистер Ландер стал очень популярен. Сегодня утром его посетили сначала Зико Торичелли, а потом приехал сын Дэйва Кеннета и отвез Ландера на завод своего отца.
Мадам помолчала. Зико и его картель были едва ли не самыми яростными ее врагами. А Дэйв Кеннет — вассалом, который исправно платил дань. Правда, чтобы убедить его отдавать деньги, пришлось приложить немало усилий. Этот глупец до последнего верил в помощь полиции.
— Ну хорошо. Что мы с ним будем делать? — спросила Солейн, в который раз пытаясь спровоцировать Дика, однако он был начеку.
— Не знаю, мадам. Это не входит в мои обязанности. Я только принес информацию, а как вы ею распорядитесь, не мое дело.
— Вот видите, Дик, и вы хотите остаться чистеньким. Однако моих денежек не чураетесь…
— Я честно выполняю свою работу.
Солейн помолчала, постукивая по столу карандашом. Норман смотрел на эту женщину и думал, что дорого бы заплатил, чтобы узнать, что у нее на уме. Это было жизненно необходимо, чтобы почувствовать тот момент, когда следовало сорваться с крючка Солейн. Дик Норман не желал попасть под очередное «сокращение».
— Л не может он быть каким-нибудь агентом? Ну, например, агентом федеральной полиции?
— Едва ли это удалось бы утаить от вас, мадам.
— А если его все же наняли, а деньги переслали на другой счет? — спросила Солейн и посмотрела прямо в глаза Дика.
«Удивительно, — подумал он, — удивительно, что ее глаза могут выражать что-то человеческое, как сейчас…»
— Этого исключить нельзя.
— Принял ли он предложения от Торичелли или Кеннета? — Солейн снова посмотрела на Нормана, но теперь это был уже другой взгляд. Так смотрят на подброшенный вверх мячик, прежде чем ударить по нему ракеткой.
— Думаю, что нет. Поскольку он человек обеспеченный, работа ему не нужна, а соскучиться он не успел. Еще нет и недели, как он вернулся домой.
— Так, может, он никакой не солдат?
— Во всех крупных вербовочных агентствах о нем имеются сведения. Правда, воевал он под именем Джимми Зедлера. Есть ли у него другие имена, нам так и не удалось узнать.
— Если он станет на сторону моих недоброжелателей, это будет не очень хорошо… — Солейн поднялась из-за стола и добавила: — Решено, мы его уберем.
— Я предпочел бы этого не слышать, — заметил Дик.
— Хорошо-хорошо, можете идти.
21
Солнце светило необычайно ярко и, находясь в зените, посылало свои лучи к самому основанию небоскребов.
Племянники Пит и Ульрих так и вились вокруг дяди Клауса, поскольку для них он был воплощением живого героя. Как же — ведь дядя вернулся с самой настоящей войны.
— А сколько ты убил врагов, дядя Клаус? — спрашивал Пит.
— А ты умеешь бросать нож? — вторил ему Ульрих.
Клаус, как мог, отшучивался, а Габи все время одергивала сыновей, предлагая им рассказать о своих успехах в школе. Видимо, хвастаться было нечем, и мальчишки предпочитали говорить только о дяде.
Рой Кеннет и муж Габи, Грэг, шли чуть позади, попивая из банок пиво и провожая взглядами каждую проходящую мимо девушку. Когда Габи оборачивалась, Грэг вздрагивал и неестественно выпрямлялся.
— А ты умеешь водить танк? — уже в который раз задавал вопрос Пит.
— Ребята, так мы идем в зоопарк? — решила прийти на помощь брату Габи.
