Вилли неудержимо ухал.
– Ух, ух, ух, Аля, где мы? В ЧЁМ мы?
– Это волшебный самоезд, – с гордостью объявила бяка. – Я всегда мечтала наколдовать волшебный самоезд.
– Значит, ты хлестнула по земле, куда попало, подумала о машине, и она появилась? – изумился Вилли.
– Именно так, – заважничала Аля. – Я хлестнула, куда попало…
Не успела бяка договорить, как самоезд подпрыгнул и выбросил пассажиров наружу – Аля и Вилли кубарем полетели из кабины на мягкую ярко-зелёную траву.
– Ты попала не куда попало, а по мне, – сказал самоезд, ворочая выпученными глазами-фарами и шевеля усами-дворниками. – Целиться надо лучше. И смотреть, куда попадаешь.
– Ты кто? – в ужасе прошептала Аля.
– Я жук пещерный, – ответил самоезд, чуть приоткрывая капот при каждом слове. – А вы кто такие?
Глава 21. Самоезд, забурись!
Бяка мечтала о волшебном самоезде, сколько себя помнила. Сотни раз она рисовала его в своём воображении и точно знала, что и где у него находится, какой он формы, какого цвета и что должен уметь. Разумеется, цвет она предпочитала красный, как у божьей коровки, «только без этого кошмарного гороха».
Аля считала, что в наше время самоезд, который умеет только ездить по земле, безнадёжно отстал от жизни, поэтому её личный волшебный самоезд должен не только ездить, но и плавать, летать и даже забуряться под землю. Пожелав самоезд и хлестнув кнутом превращений, Аля получила то, что хотела. К сожалению, впопыхах она угодила кнутом по пещерному жуку, и поэтому превратила в самоезд именно его, а не какой-нибудь неодушевлённый предмет вроде камня или щепки.
И вот теперь, в результате этого происшествия, новенький самоезд стоял неподалёку, поблёскивая на солнце алыми боками. Он переминался на шести колёсах, протирал усами лобовое стекло и жужжал.
Вилли ходил вокруг самоезда как привязанный – ухал, оглядывал и ощупывал капот, хлопал по крыльям и колёсам, даже обнюхивал.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он у самоезда.
– Прекрасно, – ответил тот. – Будучи жуком, я чувствовал себя куда хуже: изнывал от безделья.
Аля подошла к самоезду с виноватым видом.
– Ты уж прости, что так вышло, это страшное недоразумение, – сказала она. – Ты случайно мне под руку попался. Наверное, ты хочешь снова превратиться в жука, чтобы вернуться к своей жучке, или жучихе, или жучилле, – бяка совсем запуталась. – Как её там?
– Нет у меня никакой жучиллы! – возмутился самоезд. – С чего ты взяла? Я совсем не хочу расколдовываться, я хочу быть самоездом, чтобы мчаться быстрее тигра и лететь как птица, и чтобы ветер свистел в усах!
– Ух, что ж ты сразу не сказал?! – закричал Вилли. – Столько времени потеряли! Аля, прыгай скорее в самоезд и поехали.
– Куда едем-то? – спросила бяка, усаживаясь поудобнее и хлопая дверцей-крылом.
– Как куда? К Сюсьтику, конечно! – радостно произнёс ухарь. – Нужно скорее его уменьшить, но теперь это уже дело техники. За день домчимся до Трутландии, а там мигом расколдуем муравья кнутом превращений – самым мощным магическим оружием в Бякандии.
Вилли с довольным видом потирал пухлые шестипалые лапы. Он чрезвычайно оживился, что было не в его характере – это появление самоезда так повлияло на ухаря. Он говорил и говорил, и нахваливал кнут превращений, совсем не глядя на бяку. А Аля тем временем стала чернее тучи.
– Ух, до чего же всё-таки хорошо, что у нас есть кнут превращений! – воскликнул Вилли в завершение своей пламенной речи.
И тут Аля сказала нечто такое, отчего хорошее настроение ухаря испарилось без следа:
– Вилли, мне бесконечно жаль, но у нас больше нет кнута превращений.
Вилли остолбенел.
– Как нет?
– Я его потеряла.
Вилли заухал.
– Но ты же совсем недавно наколдовала самоезд с его помощью. Куда же он делся?
– Он остался в пещере, – с печалью в голосе поведала Аля. – Когда самоезд рванулся с места, кнут угодил под колесо, и я не смогла удержать рукоятку. Кнут упал на землю, а мы уехали. Задержись мы хоть на секунду, Пещерный Дух схватил бы нас.
– Ух, пожалуй, – согласился Вилли. – Тогда, может, мы вернёмся и заберём кнут? Вдруг он так и лежит до сих пор в тоннеле?
Бяка отрицательно покачала головой.
– Нет, я видела, как кнут подхватил Пещерный Дух.
Последовало долгое молчание.
– Но что же нам теперь делать, без кнута? Как же мы расколдуем Сюсьтика? – спросил наконец Вилли.
Бяка тяжело вздохнула.
– Не знаю. Скорее всего, никак. Я сочувствую муравью, он был нашим другом и не заслужил такого жуткого конца.
Вилли заметил, что на её глаза цвета сосновых иголок навернулись слёзы.
– Ух, не волнуйся, – произнёс он с наигранной беззаботностью. Вот что: надо поехать в избушку Лешего, а там наверняка подскажут, где искать Мишеля. Пусть мышонок придумает что-нибудь, он ведь волшебник.
– Ага, – Аля вновь воспряла духом и завертела хвостом. – Так и поступим. На самоезде мы быстро домчимся, не то, что пешком. Ёх-хо! Поехали!
Самоезд зарычал, вздрогнул и тронулся. Всё время, пока существа беседовали, он с любовью рассматривал в луже свою кабину, фары и дворники. Он не слушал, о чём шла речь – проблемы существ его совсем не волновали.
– Вжж, вжж… Неплохо, весьма неплохо, – пробормотал самоезд, испытывая новенькие колёса. Он завертелся вправо-влево, завихлял по дороге туда-сюда.
– А ты знаешь, в какую сторону ехать? – засомневалась вдруг Аля.
– Понятия не имею! – признался самоезд. – Я ведь из пещеры почти не вылезал, и дороги Бякандии мне неведомы. Но это неважно, главное – движение вперёд. Вжж, вжж, вжж…
– Нет-нет-нет, – возразила Аля. – Мы очень спешим. Вон там, впереди, виднеются деревья, и они очень напоминают Букину Рощу.
Когда друзья подъехали ближе, из рощи стали слышны странные звуки: «Ать-два, на-ле-во, на-пра-во, шагом марш! Ра-а-вняйсь! Сми-ир-но!»
– Ух, наверно, это буки маршируют, – предположил Вилли.
С буками им уже приходилось общаться прошлым летом. Буки следили за соблюдением порядка в Бякандии и обожали маршировать. Все буки внешне походили друг на друга как братья. Лица их были грубыми, точно выструганными из дерева, а фигуры напоминали поленья. В сучковатых лапах буки сжимали огромные неотёсанные дубины, и спорить с буками было не только боязно, но и опасно.
