– Ух, кто это? Кроты? – спросил Вилли дрожащим от страха голосом.
Самоезд захохотал – заходил ходуном, чихая мотором.
– Нет, не кроты. Это подземиты, жители страны Подземии. Неужели не слыхали? Да ладно! Не бойтесь, подземиты – существа мирные, не обидят. Они всего лишь любопытствуют, сможете ли вы дышать под землёй.
– Ух, Аля, а мы сможем дышать? – сдавленным голосом спросил Вилли.
Аля вдруг начала задыхаться.
– Кажется, нет. Мне не хватает кислорода!
Бяка выдохнула из лёгких последний воздух и тут заметила светящуюся в темноте кнопку на приборной доске самоезда.
– Самоезд, стань самолётом! – крикнула она на последнем издыхании и нажала на кнопку.
Самоезд вновь затрясся – так трясётся космический корабль при запуске. И в ту же секунду неведомая сила вытолкнула машину из-под земли, точно пробку из бутылки. Аля и Вилли судорожно хватали ртом воздух, а когда отдышались, поняли, что взмывают вверх, над толпой, над дорогой. Самоезд откинул крышу назад, с грозным рыком расправил крылья, доселе сложенные вдоль корпуса, и величаво поплыл по небу.
У бяки захватило дух.
– Ёх-хо! Ай да самоезд, ай да молодец!
– Я и сам от себя не ожидал, – признался самоезд. – Спасибо, Аля, ты помогла обнаружить мои скрытые таланты.
Впрочем, летели они недолго и невысоко – самоезд быстро выдохся.
– Надо тренироваться, в следующий раз будет лучше, – пообещал он и приземлился на проспекте Злыдней, в двух шагах от Отдыхательного пляжа.
На Бякандию стремительно опускалась ночь. И едва сумерки окутали серой пеленой побережье, как над Волшебным озером зазвучал знакомый, оглушительный визг. Звук доносился со стороны валуна: это снова кричал Анци. В прошлый раз малыш наградил их верным пророчеством, но кто знает, что он скажет теперь?
– Погнали туда, – Аля махнула рукой.
Анци самозабвенно вопил, стоя у подножия валуна в длинной, почти до пят, тельняшке – нашёл на пляже, не иначе. Завидев Алю и Вилли на волшебном самоезде, малыш запрокинул голову и завыл загробным голосом:
Вылезла из Тридесятого Царства
Бяка, несущая зло и коварство.
Скоро Верховная свадьбу сыграет,
Старый Пенёк ей во всём помогает.
– Это и без тебя уже всем известно, – сказала Аля.
Она выпрыгнула из самоезда и подошла к малышу.
– Ты бы лучше будущее предсказывал, а не прошлое. Война-то будет или нет, как ты думаешь?
– А вы принесли скейт-самоскок? – ответил Анци вопросом на вопрос.
– Не-а, – Аля отрицательно покачала головой. – Где мы его тебе возьмём?
Анци скатал уши в трубочку, потом снова раскатал. Вскинул голову и пропел:
Будет война, иль не будет войны?
Бяки не ведают мира цены.
Что там с Бякандией солнечной станет,
Вам не скажу, я сейчас очень занят.
Покончив с пророчеством, малыш полез на отвесную стену валуна, цепляясь пальцами рук и ног за гладкие камни, тельняшка на нём путалась и мешала движениям.
– Чем, интересно, он так занят? – задумчиво спросила бяка.
– Ух, надо бы за ним проследить.
Друзья последовали за Анци наверх. Когда они, изрядно намучившись, залезли на вершину, там их ждало любопытное зрелище: Анци выкладывал на небольшой площадке замысловатый узор из камешков.
На небосвод выкатился месяц и пролил на Бякандию серебристый свет.
– Ух, смотри, тут какая-то колдовская карта, – предположил Вилли.
– Похоже на план Тридесятого Царства, – согласилась бяка. – Помнишь, мы в школе проходили?
Анци молча складывал камешки, один к одному.
– Есть в Царстве и моря, и леса, и горы, – сказала Аля, разглядывая карту. – Анци, расскажи нам про Царство.
Малыш повернул к Але голову и посмотрел на неё снизу вверх блестящими, круглыми, как блюдца, глазами.
– Тридесятое Царство есть у каждого в голове, – сказал он.
Бяка засмеялась:
– Скажешь тоже! В моей голове нет никакого царства. Она вообще пустая как мячик. А когда дует ветер, мне кажется, что он влетает мне в одно ухо и вылетает из другого.
– Ух, а у меня много всего в голове, – вмешался Вилли. – Например, я храню там кулинарные рецепты, чтобы не искать книжку, когда надо что-нибудь приготовить.
– А я стараюсь ничего в голове не хранить, чтобы не захламлять, – сказала Аля. – Зато в моей голове иногда появляются мысли. Я сама не знаю, откуда они приходят: слева, справа, сверху или снизу. Как будто ниоткуда возникают. И исчезают так же: неизвестно, куда.
Анци загадочно молчал, шевеля ушами и складывая свой магический узор. Он сидел на коленях, и огромные пыльные ступни малыша, торчащие из-под тельняшки, выглядели уморительно.
– Ладно, Вилли, нам пора, – сказала Аля. – Можно всю ночь разгадывать загадки, но легче от этого никому не станет, и Сюсьтик не расколдуется. До избушки Лешего уже недалеко. Поехали, там и переночуем.
– Ты права, – согласился Вилли. – Анци, а ты спать иди, поздно уже. Спокойной ночи.
Анци помахал ушами на прощание.
Аля и Вилли спустились вниз, к подножию валуна, и подошли к самоезду. Каково же было их удивление, когда они увидели, что самоезд… спит! Фары его были погашены, крылья сложены, а капот чуть приоткрыт. И откуда-то из недр мотора доносился звук: хрр-вжж, хрр-вжж, хрр-вжж.
Сначала друзья, конечно, посмеялись, но затем попробовали его разбудить. А он не будился ни в какую. Друзья кричали и улюлюкали, и пытались зажечь ему фары, и прыгали на сиденьях, но самоезд спал беспробудным сном. Отчаявшись, Вилли растянулся на заднем сиденье и сказал:
– Ух, тогда я тоже буду спать. Я так устал, столько событий, тяжёлый день…
Ухарь наощупь достал из сумки бируши, вставил их в уши и в тот же миг захрапел.
Бяке ничего не оставалось, как лечь в кабине, головой к рулю.
Не думая об опасностях, которые поджидают путников, ночующих в самоездах, Аля и Вилли погрузились в сон без сновидений.
Глава 22. Возьми себя в лапы!
Проснулись они от громкого крика Анци, когда солнце уже стояло высоко в небе. Анци стоял возле самоезда.
