Наверное, ему показалось, что в колодце удастся укрыться от назойливых огненных укусов неведомых пчел. И в подобных действиях имелся резон – ведь когда не понимаешь, откуда исходит опасность, лучше всего заныкаться поглубже. А монстр, разумеется, ничего не понимал – вот и решил пойти по самому простому пути.
Латыпов, сумевший к тому времени присесть на корточки, тоже ничего не понимал. Но четко представлял опасность, исходящую от мутанта. И когда тот нырнул в колодец, быстро сообразил, как избавиться от опасности навсегда. Вытащив из подсумка гранату, старшина приблизился к отверстию и, остановившись в нескольких шагах, аккуратно закинул гранату туда.
Упав на траву, Латыпов подождал, пока хлопнет взрыв, и не без удовольствия отметил, как следом за взрывом из колодца донеслись истошные вопли. Впрочем, уже через несколько секунд они сменились негромким повизгиванием и стонами. «Жаль, что это была последняя граната, – подумал старшина. – Но я очень сильно удивлюсь, если тварь сумеет выжить. Так или иначе, надо закрыть колодец и завалить люк камнями. Но что же такое случилось с уродом? Откуда взялись эти огненные точки?»
Сергей инстинктивно обернулся и увидел лесовичку. Та стояла в траве на коленях и молча смотрела в его сторону. И хотя было уже совсем темно, Латыпов заметил, что глаза девушки мерцают алыми огоньками.
Страшное подозрение зародилось у старшины. Пожар в жилище Якуба – багровые огоньки на теле монстра, поджигающие шерсть, – внезапная жестокость лесовички и ее непонятное поведение, граничащее с безумием… Во всем этом таилась некая взаимосвязь, которую надо было нащупать.
«Я должен разобраться во всем здесь и сейчас, – подумал Сергей. – Потому что иначе ничего не получится. Иначе – все бессмысленно».
Он прошелся по траве и, обнаружив палаш, засунул его в ножны. Потом подобрал карабин. Передернув затвор, отсоединил магазин. Обойма была пуста. Но карабин еще мог пригодиться, поэтому старшина повесил его на плечо.
Глаша все это время оставалась на месте, даже с колен не поднялась. Но внимательно следила за действиями капитолийца. Только вот ничего не говорила. И это, по мнению старшины, было плохо. Уж лучше бы она закричала, чем так молчать. Ведьма! Не иначе как ведьма. Ну и влип!
Сергей медленно, боясь спугнуть лесовичку неверным движением, направился в ее сторону. Но сближаться не стал. Остановившись в пяти-шести шагах, спросил:
– Как ты? – Она неопределенно качнула головой. – Я тебя ударил, но это случайно получилось. Я не хотел.
– Я не в обиде, – сказала Глаша. – Мне уже лучше. Как видишь.
– Мы с тобой должны поговорить.
– Давай поговорим.
– Мне нужно знать… Я должен тебя спросить…
– Спрашивай.
Она отвечала односложно и, похоже, не горела желанием раскрыть душу. Но Латыпов не собирался отступать.
– Ты ведь хотела меня убить? Да?.. Чего молчишь?
«Не хочу больше притворяться, – подумала Глаша. – Наверное, я бы смогла его заболтать, а потом внушить то, что мне надо. Но я устала. И врать не хочу. Ему – не хочу. Пусть все будет по-честному».
– Почему ты молчишь? – настойчиво повторил старшина. – Скажи правду. Может быть, ты не хотела в меня стрелять? Это вышло случайно, да?
– Нет, это вышло не случайно, – сказала Глаша. – Я хотела тебя убить. И все равно убью – рано или поздно. Если ты хочешь знать правду – вот она.
– Но почему ты хочешь меня убить?
– Как почему? – Она хмыкнула. – Дурацкий вопрос. Вы погубили мой народ, сожгли наше городище. – Она вздохнула и продолжила дрожащим от волнения голосом: – Из-за вас погиб мой отец… И жениха моего вы убили – Сергей погиб на стенах острога. Тебе этого мало?
– Я понимаю, – пробормотал Латыпов. – Я все это понимаю. Наверное, мы враги. Но ведь…
Он замолчал. Наверное, он мог бы объяснить, что сам не хотел войны с лесными людьми. Что во всем виновата Когорта и Стратег Якуб. А он всего лишь солдат… Но существует ли для нее разница?
– Я всего лишь солдат, – сказал старшина. – Ведь войны начинаем не мы.
– Мне без разницы, кто начинает войны. Главное, кто в них участвует. Я ненавижу капитолийцев! Вас всех! И никогда вам не прощу. Что тут непонятного?
– Но я же хотел тебе помочь, – в голосе Латыпова чувствовалась растерянность. – Я же тебя спасал от смерти. Наверное, ты не обязана меня благодарить. Но все-таки…
– Почему?
– Что «почему»?
– Почему ты спасал меня?
– Как… почему?
Простой вопрос поставил старшину в тупик. Как почему? Потому что он… Ну, предположим, от вормов они ее спасли случайно. Наткнулись с разведгруппой на «трупоедов», когда те собрались насиловать девушку, ну и, разумеется… Так что… Но вот потом…
– Ну и? – с глухим смешком спросила Глаша, словно читая мысли Латыпова. – Все же – почему? Я ведь не просила тебя ни о чем. Так почему?
– Потому что я так захотел. Потому что… потому что ты мне понравилась. Ну, в конце концов…
– Хочешь сказать, что в меня влюбился? – Она, уже не скрываясь, хохотнула. – Ну, скажи?
– Может, и так.
– Ерунда! Хочешь, я скажу в чем дело? Как на самом деле все было?
Ее голос не предвещал ничего хорошего. Но Сергей и не ожидал хорошего от подобного разговора. Поэтому ответил:
– Именно этого я и хочу. Я хочу знать правду.
– Ну тогда знай. Ты и не думал в меня влюбляться. Но я могу заставить человека делать то, что мне надо. Тогда, в развалинах, я внушила тебе мысль о своей сверхценности. И с того момента ты стал думать лишь о том, как мне помочь.
– Я не понял. Что такое «сверхценность»?
– Сверхценность – это то, что является самым важным для человека и управляет его поступками. Я внушила тебе мысль о своей сверхценности для тебя. И эта мысль стала управлять твоим сознанием. А потом, когда ты пришел ко мне в камеру, я задала тебе конкретную задачу – вызволить меня из плена. Вот и все. Так что не переживай, ты меня не любил и не любишь.
Латыпов озадаченно покачал головой. Он, конечно, слышал о существовании гипноза, с помощью которого можно диктовать свою волю людям. Но в его представлении подобными навыками владели только уродливые упыри шамы, которые умели залезать в мозги и читать мысли. Ученые Капитолия называли это псионическим даром, являющимся очевидным признаком мутации.
В то, что такими изощренными приемами владела обычная девушка, он не мог поверить. Она совершенно не походила на мутанта, не говоря уже о страхолюдных шамах. Скорее всего, у нее просто помутился разум. Еще бы, после таких испытаний!
Ну да, помутился. Сейчас он ее поймает на лжи или противоречии, и все прояснится.
– Значит, ты утверждаешь, что все мне внушила? – вкрадчиво спросил Сергей. – Ну, про сверхценность эту?
