Он думал, что теперь выскажется Глаша. И даже предвидел ее реакцию. Но ошибся. Лесовичка молчала, поглядывая на Латыпова. Тогда Тимур тоже посмотрел на него и спросил:
– Сергей, ты что думаешь?
Старшина повел себя странно. Всегда уверенный в своих силах и твердый в решениях, он почему-то замялся. Покосился на Глашу, кашлянул, вытер ладонью вспотевший лоб, снова взглянул на лесовичку. Затем, опустив глаза в пол, промямлил:
– Я даже не знаю… Ты предлагаешь напасть на Капитолий. Дело это очень серьезное. Хотя, наверное…
– Как можно нападать на своих? – насмешливо произнесла Глаша. – Верно, Сергей?.. Он не будет участвовать в операции, Тимур. Он же капитолиец. Ворон ворону глаз не выклюет.
Латыпов вздрогнул. На лице выступили розовые пятна. С заметным усилием, как будто преодолевая сопротивление, он хрипло выговорил:
– Не надо принимать решение за меня, Глаша. Я как-нибудь сам. Тимур, я с тобой. Вернее, с вами.
– Пойдешь убивать своих? – с деланым удивлением спросила Глаша. – Изменишь присяге?
– Ты знаешь, что я уже изменил, – голос старшины отвердел. – И знаешь, что я уже убивал своих. И знаешь, ради кого.
– Ну, если Сергей участвует в операции, то я тоже согласна. – По губам Глаши скользнула усмешка. И тут же сменилась хищной ухмылкой. – Навредить Капитолию я всегда готова. Была бы моя воля – стерла бы его с лица земли к чертовой матери.
– Тогда и я с вами, – вздохнув, произнесла Алена. – В принципе, с вами – если мы придумаем, как решить некоторые проблемы.
– О проблемах я позже скажу. У нас еще… – Тимур, многозначительно оборвав фразу, с прищуром глянул на Зюба. Мол, а ты как, поручик лейб-гвардии?
Спир стоял с отсутствующим видом, периодически почесываясь в разных местах. Поймав взгляд Тимура, мечтательно произнес:
– Эх, в баньку бы сейчас. Давненько я по-людски не парился с березовым веничком. Не иначе как в Тобольске в последний раз.
– Ты мне зубы не заговаривай, поручик, – сказал Тимур. – Ты, конечно, не из наших, но спросить тебя обязан. Ты нам поможешь?
Спир почесал шею и виноватым голосом произнес:
– Нет, я не с вами. Не сочтите меня трусом, но моя миссия закончена. Срочные дела, видите ли…
– Понятно. Не герои мы. Далеко нам до Данилы Кремлевского. Срочно заболел живот, случается. – Тимур не удержался от возможности подколоть заносчивого и несдержанного на язык мутанта. – «Медвежья болезнь» называется. Что же, скатертью дорога…
Зюб не полез за словом в карман. Выставив вперед худенькую лапку, покрытую рыжей шерстью, он принял трагический вид и с пафосом продекламировал:
– Хвалу и клевету приемли равнодушно… Чего ожидать от невоспитанного и неблагодарного хомо? Хотите верьте, хотите нет, но я и вправду очень сильно тороплюсь. Если бы не просьба Нави, я бы уже был за пределами Москвы. Дело не терпит отлагательств. Я поклялся на могиле родителей, что никогда не прекращу поиски моего любимого брата.
– У тебя есть брат? – спросила Алена.
– Надеюсь, что есть, мадам. Его зовут Рудик, и мы расстались с ним много лет назад при трагических обстоятельствах. С тех пор я его разыскиваю. Вчера я получил оперативную информацию, которую необходимо срочно проверить. Иначе может быть поздно… Увы, у каждого свои проблемы, мадам. И своя жизнь. Я выполнил свою миссию. А ваши разборки с Капитолием мне, извините, как-то по барабану.
– Не надо оправдываться, Зюб. Мы тебе и так благодарны. За все. – Алена протянула мутанту руку. – Спасибо тебе. Если тебе пора уходить – уходи.
Спир галантно, кончиками пальцев, пожал протянутую ладонь и пробормотал:
– Везет же некоторым… Я подожду, пока вы закончите совещание и покинете помещение. Мне нужно забрать веревочную лестницу. А вам я отдам гранаты. И еще арбалет – есть у меня в заначке. Лично для тебя, мадам Алена.
– Благодарю, поручик Зюб.
– Ладно, закрыли тему, – сказал Тимур. – Так или иначе, проблема не в Зюбе. У нас намечен план, но остается одна серьезная загвоздка. Для проведения операции необходима взрывчатка – без нее ничего не получится.
– Сколько требуется взрывчатки? – спросил Латыпов.
– Понадобится взорвать стальные ворота в тоннеле, – пояснил Тимур. – Так, чтобы их вынесло к чертовой бабушке. Но это должен быть направленный взрыв, чтобы не обвалился тоннель.
– Понятно. – Старшина кивнул и задумчиво прищурил глаза. – Я примерно представляю, о чем идет речь. Парой килограммов в тротиловом эквиваленте здесь не обойтись. Вот если килограмм тридцать-сорок… Но у нас ведь нет ни килограмма, верно, Тимур?
– Верно. Я надеялся, мы придумаем, как решить проблему. Может, ты знаешь о каких-то секретных складах за пределами Капитолия?
– Нет. – Латыпов покачал головой. – Ничего о таком не слышал. Старые склады давно разграблены. Или просто превратились в хлам и гнойники.
Несколько секунд все молчали. Затем голос подал тот, от кого этого меньше всего ожидали.
– Нам нужна штука, чтобы сделать капитолийцам большой «бум»? – спросила Мэри.
– Да, – сказал Тимур.
– Я знаю, где есть такая штука. Много есть. Можно сделать очень большой «бум».
– Ты уверена? – с сомнением произнес Латыпов. – Ты ничего не путаешь?
– Моя ничего не путает. – Дикарка с возмущением уперла руки в бока. – Мэри знает, что говорит. Мэри сама это видела.
– Что ты видела? – спросил Тимур.
– То, что делает «бум», видела. Это совсем рядом. – Она ткнула рукой в сторону оконного проема. – Здесь однажды погиб наш брат. В гнойнике. Нави сказала – если там гнойник, рядом может быть склад. Оружие, боеприпасы… Ищите. Мы искали. Долго искали. Потом нашли дыру. – Она изобразила руками «дыру». – Туда можно было пролезть.
– Вы нашли лаз? – уточнил Тимур.
– Да. Под стеной была дыра. Ну, щель. Почти круглая. Мы залезли. Там были комнаты. Несколько комнат. Оружия там не было. Были ящики. В них лежали такие штуки, – она изобразила рукой непонятную фиговину, – как кирпичи. Маленькие кирпичи.
– Бруски? Брикеты?
– Да, наверное, бруски. Или брикеты. Нави сказала, что это шашки.
– Тротиловые шашки, – разочарованно протянул Латыпов. – Пустой номер, тротил давно разложился. Сейчас это просто пластилин. Хотя для костра может пригодиться. Но по сути – мусор.
– Почему мусор? Нави смотрела, потом сказала – подожгите вот здесь и киньте. Только далеко кидайте. И прячьтесь за дерево. А то может убить. Мы кинули брусок. Был большой «бум». Громко было, огонь.
– Хочешь сказать, брусок взорвался? – Старшина недоумевал.
– Да, взорвался. Сильно взорвался.
– Не может быть.
