— Если бы в катакомбах был кто-то, способный подержать веревку, нам было бы проще, — задумчиво проронила эльфийка, и граф осекся, запыхтел сердито, забормотал себе под нос что-то мрачное и смылся из комнаты.
— И почему чаще всего мужчины, угодив в неловкую ситуацию, предпочитают бегство? — риторически поинтересовалась Тиэль у пустой залы, совершенно уверенная, что тот, кому надо, ее услышит, даже если слышать не захочет вовсе.
— Боимся мы дураками выглядеть, — проворчал издалека голос призрака. — Особенно перед теми, чей взгляд для нас хоть что-нибудь да значит.
— Спасибо, — почти умилилась плохо замаскированному комплименту одного из немногих близких сердцу созданий Тиэль и отправилась на кухню за спящей питомицей.
Пока эльфийка беседовала о бракованных амулетах и здоровье Взирающего, прошло достаточно времени, чтобы мелкая паучиха проснулась, снова слазила в шкаф с едой и успела полакомиться еще одним яичком. Размазала по столешнице, конечно, больше, чем съела, зато выглядела при этом донельзя гордой и довольной. Еще бы, сама еду заполучила, добытчица!
Оттерев еще не засохший белок с паучьих шерстинок влажным лоскутком, Тиэль призадумалась, куда поселить малышку. По всему выходило, что лучшее местечко для нее — подвал. Несколько пустых помещений там имелось, но все варианты расселения были моментально забракованы самой Теноби. Шеилд не желала отдаляться от той, которую избрала в спутницы и благодаря которой могла любоваться на поверхности светом дневного светила Алора и его ночных сестер — Димары и Веары. Остался лишь один вариант размещения — комнаты самой эльфийки, когда-то во времена живого Адриса числившиеся гостевыми апартаментами. Вселяться в бывшие обиталища графа или его покойной жены новой хозяйке особняка совсем не хотелось. Сильнейшие эманации смерти до сих пор давили на эльфийку.
Комнату в зелено-бежевых тонах, с широкой кроватью, малым туалетным столиком, стульчиком перед ним и угловым диваном мелкое порождение катакомб одобрило мгновенно и тут же пообещало украсить своей паутиной.
Обещание Тиэль насторожило. Серые грязные шторы в каменных недрах Примта ей совершенно не понравились. Уловив мысль эльфийки, Теноби обиженно заверещала. Оказалось, серыми лохмами становится лишь та паутина, которую насовсем оставили шеилд. Для проверки лиловоглазая крошка тут же забралась на высокий столбик кровати, с которой Тиэль сняла пыльный выцветший балдахин с линялыми букетами белоцветника и до сих пор не купила новый. Расцветки, настолько подходящей, чтобы разориться на покупку, не попадалось, да и денег свободных вечно не было. До вчерашнего дня зарабатывала изгнанница Дивнолесья не настолько много, чтобы спускать монеты на украшение особняка.
В считаные минуты шеилд сплела посверкивающую в закатных лучах паутинку размером с хорошую кружевную салфетку. Тиэль осталось только восхищенно ахнуть и забрать все сомнения в искусстве мелкого создания обратно. Шеилд сотворила паутинное великолепие! Не белоснежные, а полупрозрачные, будто присыпанные алмазной крошкой ниточки и изысканный — не каждая мастерица такой для своего изделия подберет — узор сняли все сомнения и претензии.
Теноби самозабвенно творила, а эльфийка неожиданно широко зевнула, скинула халат на диванчик и юркнула под одеяло. После всех приключений спать хотелось даже больше, чем проведывать любимую оранжерею.
«Все утром!» — пообещала себе она и крепко заснула, чтобы вновь во сне, как и всякий раз, до рассвета бродить по заповедным тропинкам Дивнолесья и Священной Рощи Златых Крон. Только она и лес, и никого иного вокруг. Дивнолесье! Оно приходило к ней всегда или это она возвращалась? Кто к кому, наверное, не так уж и важно, если все равно встречи случались. И без них, даже имея в оранжерее росток мэллорна, Тиэль осознавала это ясно, она бы давным-давно тихо скончалась или превратилась в безумную тощую кликушу, скитающуюся по улочкам Примта. Но, несмотря на всю боль разлуки, в одном эльфийка была уверена четко: обратно она, даже на коленях, сломленная и сумасшедшая, не приползла бы никогда. Когда потеряно все, остается честь, и лучше сдохнуть или сойти с ума, нежели утратить ее.
Глава 9
ПРЕЗЕНТАЦИЯ ТЕНОБИ
Рассудок, признаться честно, Тиэль терять не хотелось совершенно, потому она так встревожилась, когда при пробуждении не улыбнулась солнечным лучикам, играющим с легкими занавесями на окне. Напротив, эльфийке пришлось зажмурить глаза, чтобы не ослепнуть от искрящихся переливов чуть заметно колышущихся занавесей, окруживших кровать. Проморгавшись, эльфийка сообразила: у нее появился новый, чрезвычайно искусно сплетенный балдахин из тончайшей паутины шеилд, обвивающий кровать со всех четырех сторон и сверху — тоже. Прорех-окошек и щелочек в сплошном коконе ажурного великолепия не наблюдалось. Миг-другой — и Тиэль уже готова была ощутить себя запутавшейся в паутине мушкой — жертвой элегантного убийцы.
Но тут, заметив пробуждение хозяйки, на кровать спрыгнула довольная Теноби. Она затанцевала у изголовья, откровенно напрашиваясь на похвалу.
— Великолепно, но как мне раздвинуть паутину, чтобы не прилипнуть и не порвать ее? — сев на кровати, озабоченно спросила Тиэль, пораженная трудолюбием малышки.
Паучиха перепрыгнула на плечо эльфийки и трелью поведала удивительную вещь: порвать тонкую паутину невозможно, зато ее можно легко приподнять, потянув вот за тот, — маленькая лапка указала точно в цель, — шнурочек у изголовья. Тиэль тут же попробовала. Балдахин слева от кровати приподнялся изящными воланами. А довольная шеилд продолжила презентацию. Оказалось, что прилипнуть к паутине невозможно. Теноби специально не добавляла в полотно клейких нитей, но если Тиэль попросит, то, конечно, она их вставит.
— Нет-нет, — поспешно отказалась эльфийка, — обойдемся без клейких нитей.
— Почему обойдемся? Пусть сплетет такие занавесочки перед тайными ходами, будем ловить воров! — моментально влез подслушивающий и заскучавший за ночь без живого общения призрак.
— Какие воры? — изумилась Гиэль. — Во-первых, наш особняк кого угодно сам без паутины поймает и переварит одними камнями. Во-вторых, воры дом Проклятого Графа за квартал обходят уже лет сто.
— Почти сто тридцать, — гордо поправил Адрис и практично возразил, умоляюще воззрившись на собеседницу: — А тут вдруг придут, а у нас клейкой паутины нет.
— Стало быть, тебе уже мало отравленных и заряженных ловушек, расставленных в дополнение к тому, что особняк сам по себе — одна большая ловушка для любого, вошедшего с недобрыми намерениями?
— Ну… почему мало, хватает, — оскорбился недоверием к его прижизненным придумкам и мощи особняка граф. — Только если поймает дом, то, стало быть, и добыча его, и сила ему. А я, может, тоже половить хочу! Потому паутина пригодится! Тебе жалко?
Спор прервала маленькая паучиха, которая трелью объяснила Тиэль, что занавеси-паутинки с клейкими нитями или даже с нитями ядовитыми она будет только рада сплести, если ее покормят.
— Делайте что хотите, — махнула рукой эльфийка. Довольный призрак так азартно потер руки, что Тиэль поспешила добавить: — Только мне обо всем, что натворите, рассказать не забудьте. А то вместо ворья хозяйку поймаете и переваривать начнете!
