— Как ты могла о нас так подумать? — возмутился призрак за себя персонально, а также за особняк и маленькую паучиху. После недолгой паузы Адрис добавил: — Такие тощие эльфийки нам точно на пользу не пойдут!
— Угу, отравитесь, — согласилась Тиэль, припоминая попытки дома подпитаться силой от новой хозяйки при первом касании. В результате тот получил такое «несварение камней», что кое-где в подвале кладка посыпалась.
Наследница древнего эльфийского рода владык Дивнолесья оказалась совершенно несъедобной. Тиэль тогда что-то о совместимости сил вещала, а Адрис тихо радовался, что не пытался первым попробовать энергию новой хозяйки, ему с лихвой хватило жутких отголосков ощущений дома. А потом как-то само собой оказалось, что в иссушении Тиэль нет нужды. Оранжерея, разбитая эльфийкой в пустующем зале, каким-то образом начала подпитывать силой особняк, причем настолько, что он, перебивающийся редкими крысами и ворами, впервые за десятилетия перестал испытывать постоянно свербящее чувство голода, а заодно с особняком перестал мучиться от голода и призрак. Впрочем, коль речь пошла о ловле преступников, полакомиться случайным проходимцем оба инфернальных создания не отказались бы.
— Кхм, насчет покормят, — осторожно продолжил Адрис, сочтя момент для информации подходящим. — Твоя кухарка забаррикадировалась в кухне.
— Гулд? — удивилась эльфийка. — Зачем?
— Ничего серьезного. Маленькое недоразумение, — принялся юлить призрак. — Милая крошка проголодалась после ночных трудов и пожелала подкрепиться. Кто же знал, что гоблинка уже наводит порядок на кухне и смертельно боится пауков?
— Ты? — предположила Тиэль, споро одеваясь. Визит в любимую оранжерею снова откладывался, сменяясь в списке приоритетных целей переговорами с перепуганной поварихой.
— Я не думал, что настолько, — чуть-чуть, самую малость смутился Адрис. — Такой симпатичной крошки испугаться до визга, прыжков по столам и швыряния сковородками! Вы, женщины, такие странные!
— Не ты ли еще вчера предлагал мне эту симпатичную крошку в ванной совком прибить? — риторически вопросила Тиэль, наскоро переплетая косы.
— Я же не знал, насколько она полезная! — неподдельно возмутился наветам дух.
— Оладий и гренок опять не будет? — мрачно вопросила Тиэль потолок за неимением под рукой подходящего божества, готового выслушать требования и претензии эльфийки. Вряд ли даже хозяйственная Инеалла откликнулась бы на такой зов-молитву.
— Почему не будет? Миска-то цела, а сковородка пустая была! — порадовал хоть одной приятной вестью Адрис.
Голодный паучок прыгнул на плечо Тиэль, призрак полетел впереди, и причудливая компания направилась к забаррикадированной двери на кухню. Перед створкой Тиэль остановилась, сместившись вбок на случай резкого открытия и полета тяжелых предметов. Постучав, она позвала:
— Гулд! Милости богов, это Тиэль!
— Лейдин Тиэль! Спасайтесь! В особняке паук! Здоровенный, лохматый, страшенный! — панически завывая, выдала не спешившая открывать гоблинка.
Адрис и Тиэль непонимающе переглянулись и на всякий случай еще раз внимательно оглядели Теноби. Нет, за ночь малышка хоть сколько-нибудь заметно подрасти не успела. Значит, весь ее рост и страх были заслугой напуганной поварихи.
— Ты зря испугалась паучка. Это мой новый домашний питомец. Девочка совершенно безобидна и очень голодна. Не стала будить меня, малышка, решила сама на кухню наведаться и перекусить. Потому с тобой и повстречалась, — принялась уговаривать повариху эльфийка, голодная поболее крошки-шеилд.
На увещевания паникующей гоблинки ушло не меньше пятнадцати минут. Лишь после того как потерявший терпение Адрис пригрозил слетать на кухню и показать перетрусившей старухе истинный ужас, Гулд поддалась уговорам и соизволила убрать баррикады от двери. Причем одной угрозы от призрака для успешных переговоров оказалось маловато, пришлось добавить клятвенные заверения Тиэль в том, что она держит паучка на руках и ни за что не выпустит. Повариха после вчерашних разумных советов перестала воспринимать Адриса в качестве инфернального ужаса. Прозрачный или невидимый мужик — не так уж и страшно, пусть только советы здравые дает и помогает! Зато старушку потряхивало каждый раз, когда взгляд падал на мелкого и внешне безобидного питомца лейдин.
Потому даже после того, как разрешилось недоразумение, Гулд старалась держаться на противоположной от Тиэль и Теноби стороне кухни, откуда нет-нет да и зыркала на «громадного паука». Вдруг кинется?
Лишь непрозрачный намек эльфийки на то, что живот уже прилип к позвоночнику, недополучивши вчерашних обеда, ужина и сегодняшнего завтрака, заставил Гулд задвинуть предрассудки подальше и взяться за готовку. К счастью, Адрис не обманул — на сей раз оладушки и гренки Тиэль получить удалось, а шеилд получила свои два сырых яйца. Твердую-то пищу малышка есть не могла.
— Я одного не пойму, где они в катакомбах яйца находят и сколько их надо шеилд для пропитания? — задумался Адрис.
— А зачем им яйца? — рассеянно отозвалась эльфийка, увлеченная выбором между гренками и оладушками. — Жидкую пищу готовить несложно. Достаточно впрыснуть под кожу жертве порцию яда и немного подождать. Все внутри превратится в пищу нужной консистенции.
Адрис сделал вид, будто его подташнивает, что при бесплотной форме существования было в принципе невозможно. Не эктоплазмой же блевать? Немного оскорбившись отсутствию реакции на представление, призрак обиженно поинтересовался:
— Тебе совсем не противно такое рассказывать?
— Противно? — удивилась Тиэль, задвигая за щеку крупный кусок румяной оладушки. — Нет. Это просто способ питания. У каждого разумного — свой. Противны могут быть намерения и поступки, но вопрос еды — личное дело каждого.
— Ты странная эльфийка, — резюмировал Адрис.
— Ага-ага, совершенно невыносимая. Потому и нахожусь здесь, а не танцую на балу в Дивнолесье с его владыкой, — грустно согласилась Тиэль, кончиком пальчика погладила сытого, опять задремавшего паучка и переложила малышку себе на колени.
Едва нагоняющее страх создание исчезло из поля зрения, пожилая гоблинка приободрилась и нашла в себе силы робко извиниться:
— Сама не знаю, что на меня нашло, лейдин. Едва паука того увидела, как покрывалом темным накрыло, стою ору, а в голове — только голос дедов, а он, почитай, лет семьдесят как уже умер: «Не будешь слушаться, пауки съедят!»
— Все наши самые сильные страхи — родом из детства, — философски резюмировала Тиэль. — Как твой внучок, оправился от путешествия в катакомбы?
— Как папка его за ухи оттаскал да веревкой по попе пару раз протянул, так точно вся дурь из головы вылетела, — со сварливым добродушием проворчала Гулд. — Мамка, та заступаться сразу начала, на то она и мамка. Сама все глаза выплакать успела! Но наказать оболтуса следовало, а то неизвестно, куда он в следующий раз залезть решит, коль ему этот с рук спустить. Я сынка-то по родителям приятелей Шима пройтись попросила, чтобы, значит, и им чего перепало, да насчет лаза в катакомбы сказать велела. Жрец-то, папка Тилка, велел внучка моего ему привести, чтобы глянуть, не подцепил ли он пакости какой после катакомб или еще чего…
