Сквозь слезы я увидела черный седан, бесшумно подкативший к подъезду.
Теперь я наконец понимала, почему Эдвард порвал наши отношения. Почему он так не хотел полюбить меня.
Он не хотел испытывать подобных страданий.
— Вы готовы, мадам? — услышала я голос шофера у двери. — Помочь вам отнести чемодан?
Сжав руку в кулак, я медленно повернулась к нему:
— Я справлюсь.
— Хорошо, мадам.
Я вытерла глаза и расправила плечи. Что ж, я надеялась научить Эдварда любить. Но вместо этого он научил меня.
Любовь — игра для глупцов. Единственный способ выиграть в ней — не играть.
Я взялась за ручку чемодана и поклялась себе: я больше не буду тратить силы на мольбы. Теперь я должна думать лишь о нашем ребенке.
Нет, о моем ребенке.
Глава 6
— Все трудишься?
Я широко улыбалась, глядя на отчима, стоявшего в саду под цветущей бугенвиллеей:
— У меня свободное утро. Джейсон заедет за мной через час.
— Вся в делах! — шутливо огорчился Говард. — Надо было нанять тебя на роль зомби, пока была возможность.
— Теперь придется договариваться с моим агентом, — еще шире улыбнулась я.
Как и предполагал Джейсон, интернет-сериал стал для меня отличным стартом. Теперь, четыре с половиной месяца спустя, я уже была настоящей актрисой. Не звездой вроде Мэдисон, конечно, но, как оказалось, у меня было немало друзей, готовых помочь мне добиться успеха. Я снималась в рекламе, играла характерные роли в кино и эпизодических персонажей в сериалах. Иногда это было забавно, временами — изматывающе скучно. Эта работа не вызывала у меня бесконечного восторга, как полагается сбывшейся мечте — но, по крайней мере, мне было чем заняться: ведь моя истинная мечта осталась в Лондоне.
— Тяжко, наверное, быть такой популярной. — Говард с удовольствием огляделся вокруг. — Ты здорово привела в порядок сад. Ханна была бы довольна.
Я стряхнула землю с перчаток и с облегчением села, оглядывая красные и желтые розы. Я была на седьмом месяце, и огромный живот уже ощутимо мешал удерживать равновесие.
Уже четыре с половиной месяца я вновь обитала в своей прежней спальне в белом особняке отчима в Беверли-Хиллз. Все свободное время я проводила в мамином саду. Я дома, твердила я постоянно, не позволяя себе вспоминать о Пенрит-Холле.
— Спасибо, что разрешил мне жить здесь, — сказала я Говарду. — Когда я попросилась к тебе, ты вряд ли думал, что я осяду здесь.
Говард похлопал меня по плечу:
— Я радуюсь каждому дню, который ты проводишь здесь, вынашивая моего внука. — Он задумчиво посмотрел на розы. — Мама гордилась бы тобой. И была бы счастлива, что у тебя будет ребенок.
У меня перехватило горло.
— Спасибо, Говард. Ты так добр ко мне. Боюсь только, если Мэдисон узнает об этом, она перестанет с тобой разговаривать…
— С чего бы? — махнул рукой Говард. — Она еще в Монголии. И потом, даже если она будет недовольна, ей придется это пережить. Мы — одна семья.
Я покачала головой:
— Она никогда не простит мне, что я разрушила ее отношения с Джейсоном.
— Что это за отношения, если их так легко разрушить? — Говард похлопал меня по руке. — Диана, я рад, что ты живешь здесь. Не торопись переезжать. Особенно — к Джейсону Блэку. Мне не очень симпатичен мужчина, не способный сразу решить, на какой из сестер он хочет жениться.
— Мы с Джейсоном — только друзья! — запротестовала я.
— Я-то это знаю. А вот знает ли Джейсон?
Я вздохнула. После того, как я закончила сниматься в сериале, Джейсон приглашал меня куда-нибудь всякий раз, когда освобождался со съемок нового блокбастера, в котором играл супергероя. После прошлогоднего скандала папарацци не давали нам прохода, снимая каждый наш самый невинный шаг — к примеру, как мы пьем латте в кафе. На прошлой неделе мы с ним красовались на обложках многочисленных журналов, специализирующихся на сплетнях о знаменитостях. Снимки сопровождали кричащие заголовки: «Любовный треугольник Мэдисон Лау. Беременная сводная сестра Мэдисон наносит ответный удар, встречаясь с отцом своего ребенка — Джейсоном Блэком!»
Когда я читала это, меня передергивало. Я изо всех сил избегала журналистов, сохраняя гордое молчание.
— Говори им, что это мой ребенок! — настаивал Джейсон. — В конце концов, когда мы поженимся, так оно и будет.
— Поженимся? — изумлялась я. — Джейсон, мы с тобой друзья! Только друзья.
Но поверил ли он, что я говорю всерьез?
Я снова тяжело вздохнула.
— Любовь — игра для дураков! — проворчала я. И вдруг я вспомнила, чьи это слова. Да, я больше не любила Эдварда. Кажется, я просто превратилась в него.
— Ладно, ладно! — Говард примиряюще вскинул руки. — Как хочешь. Я не вмешиваюсь. Но послушай, — он нахмурился, — не знаю, что там у вас произошло с отцом твоего ребенка и почему ты решила не говорить ему о своей беременности…
— Я не желаю об этом…
— Да-да, я знаю, ты не любишь об этом говорить. Но прими совет пожилого человека. Жизнь пролетит как миг. Даже если он — последний негодяй, он заслуживает того, чтобы узнать о ребенке.
И зачем только я рассказала об этом Говарду! Почувствовав комок в горле, я отвела взгляд:
— Он говорил, что не хочет детей. Так что я просто не стала доставлять ему проблем.
— Люди меняются. Иногда они меняются к лучшему настолько, что ты поражаешься. Он заслуживает того, чтобы ты дала ему шанс. — Он мягко взглянул на меня. — Мама сказала бы тебе то же самое.
Это был удар ниже пояса.
Я неосознанно положила руку на живот. Хорошо, что сейчас в моде длинные платья. Я была на третьем триместре беременности, и обычная одежда на меня уже не налезала.
— У него был шанс. — Я медленно поднялась. — Он швырнул мою любовь мне в лицо. Я не хочу, чтобы он сделал то же самое с ребенком.
— Я понимаю, он причинил тебе боль. — Отчим взглянул мне прямо в глаза. — Но прими мой совет. Используй каждый шанс на любовь. Сейчас ты думаешь, что сможешь встретить ее еще раз — бесконечное число раз. — Он вздохнул. — Но это не так. Раньше ты знала это. Но он сделал тебя циничной. Когда я вспоминаю ту милую нежную девочку, какой ты была прежде, мне хочется как следует двинуть Эдварду Сен-Сиру в челюсть. И если я его когда-нибудь встречу…
Скрипнула садовая калитка. Я подняла глаза:
— Джейсон…
Но это был не Джейсон.
Мое сердце ухнуло в пятки.
Передо мной стоял Эдвард, и калифорнийское солнце играло в его темных волосах.
