– Быстрее вставайте!
Сердце ушло в пятки: что случилось? Глеб с Пришем вывалились из палатки и увидели: в рассеивающемся тумане брело существо, похожее на огромного медведя. Его туловище закрывало горизонт. Существо казалось немыслимым: разве может его вынести земля? От одной его поступи должна стоять неимоверная дрожь. Свет померкнуть из-за поднявшейся в воздух пыли. А они все – оглохнуть. Но оно словно плыло в надвигающемся рассвете: невозможное и реальное, подсвеченное лучами восходящего солнца.
Тело существа поросло густыми лесами, хребет ощетинился горами. Местами блестели голубые кляксы – шкура зверя, как ожерельем, была усыпана озерами.
– Хозяин, – прошептал Приш.
– Что? – не понял Глеб.
– Хозяин всего, – повторил Приш.
Он замер, вглядываясь вдаль. Мёнгере застыла рядом. Лишь Хухэ спал, беспокойно шевеля ушами. А потом солнце взошло, и видение растаяло.
Приш опустился на траву:
– Точно, это хозяин всего. У нас есть одна легенда про него. Что раньше он бродил по свету, а потом свернулся в клубок и уснул. Из этого существа и появилось Темногорье.
Приш вытер со лба пот – похоже, переволновался.
– Надо же! Повезло нам его увидеть.
Глеб сел рядом.
– Странно. Кому бы рассказать, так не поверят. Подумают, что крыша съехала.
– Это очень… – Мёнгере не могла подобрать слова. – Величественно. Глядя на такое, понимаешь, что мы – песчинка. Раз, и нас нет. А это всё было, есть и будет. И грустно, что уже без нас.
Глеб согласно кивнул: да, немного подавляет. Ощущение, что соприкоснулся с беспредельным. Дали подглядеть одним глазком. А дальше живите как раньше. Только не получится как раньше. Хочется и после себя оставить след в вечности. А не быть муравьишкой на травинке, растущей на шкуре загадочного существа. Впервые в жизни Глеб ощутил собственную малость.
Они долго сидели возле костра, не проронив ни слова. А потом солнце поднялось, и путники стали готовить завтрак. В воздух взметались искры, оставляя после себя росчерки пламени. Мёнгере помешивала ложкой кашу а потом заговорила:
– У нас есть история одна. О драконах. Мне кажется, эта сказка попала в Алтанхот с торговцами с севера. Потому что в Золотом городе гроз не бывает.
Мёнгере сняла котелок с огня, разложила кашу по тарелкам, а после поведала.
У Солнца народились дети – огненнокрылые драконы. Ярко-красные, с длинными узкими мордами, с острыми клыками. Больше всего на свете любило Солнце своих детей. Но дети вырастают и покидают родителей. Однажды разлетелись драконы по миру. Кто куда. Напрасно Солнце искало их. Напрасно ждало. Ни в какую не желали драконы возвращаться.
Соскучилось Солнце и стало посылать лучи на поиски. Летели лучи, превращались в острые копья, били молниями. Тянуло их к огненнокрылым драконам. А те больше всего на свете любили летать во время грозы, под проливным дождем, в борьбе с ветром. И молнии разили драконов, ломали их крылья.
Вскоре погибли все дети Солнца. А оно не знает об их смерти. И продолжает ждать и звать, посылая молнии на землю.
История была из тех, после которых не хотелось ни о чем говорить. Лишь убежать в дальний угол и побыть одному. Об убийственной родительской любви. Жадной и эгоистичной. Которая калечит детей, держит их возле родителей всю жизнь. Мёнгере добавила:
– У нас не бывает ни дождя, ни гроз. Это очень старинная легенда. А тут я своими глазами увидела льющуюся с неба воду.
И больше не проронила ни звука.
Глава тридцать пятая. Башня тысячи вокзалов
Приш спустился к реке и увидел Хранителя пути, тот сидел на большом камне. Он был одет в обычную стеганую куртку и плотные штаны. Без дурацкой короны на голове и мертвых животных. Менее всего Хранитель пути походил сейчас на демона. Обычный парень, немногим старше Глеба. Хранитель пути приветственно кивнул, а затем произнес:
– Спрашивай.
– О чем? – спросил Приш.
– Ты сам знаешь. Иначе бы меня здесь не было.
Хранитель пути грустно улыбнулся, точно ему заранее не нравился ответ, который он собирался дать Пришу. Приш откашлялся:
– Вы говорили, что если мы дойдем до радуги, то сможем загадать любое желание.
– Да, – согласился демон, – подтверждаю.
Приш закусил губу: слишком важным был вопрос. И слишком пугал ответ. Наконец он решился:
– Значит, я могу попросить, чтобы Харма осталась живой.
– Да, – ответил Хранитель пути, – только проклятие вернется. А ты никогда не попадешь в Яблоневую долину.
– Останусь здесь?
– Почему же? – удивился Хранитель. – Возвратишься в гостиницу. И получится, что всё зря.
Приш растерялся: как же так?
– Проклятие было снято, потому что нашелся человек, сохранивший самое лучшее в себе даже в облике чудовища. И пожертвовавший собой ради вас, – пояснил Хранитель. – А раз Харма не погибнет, значит, для жителей деревни ничего не изменится.
Приш задумался: что же делать?
– А если я загадаю, чтобы проклятия вообще не было? – поинтересовался он.
Демон зааплодировал:
– Молодец! Очень хороший вопрос. Да, можно откатить историю до того момента, как деревенские заработали проклятье. Только! – Хранитель усмехнулся. – Всё пойдет по другому пути. И Харма просто не родится.
Хранитель пути подвинулся, освободив для Приша место на камне. Тот сел рядом.
– Значит, ничего нельзя исправить? – на Приша накатила безнадежность.
Демон ответил не сразу и невпопад:
– Я ведь выбрал вас, потому что вы нарушили правила.
– Что? – не понял Приш.
Тот повторил:
– Нарушили правила. Ты подрался, хотя это и было запрещено. Поэт отказался от крыльев, а Красавица решила выжить. Подумай об этом.
Пришу хотелось кричать, что ничего хорошего в том, что он подрался, не было – могла погибнуть Яблоневая долина. А Глеб дурак, что отказался от крыльев. И лишь Красавица поступила верно – сражалась за себя с пустыней. Но не смог – рот словно заклеили. И тогда Приш проснулся.
Он долго пялился в провисший полог палатки. Приш был готов пожертвовать заветным желанием ради Хармы. Только бы она жила. Но Хранитель пути дал понять, что ничего не получится. Ведь это был не совсем сон. Приш сжал и разжал кулак. Ну почему так? Раньше бы он заплакал, а сейчас и на это не способен – устал. От дороги, от холода, от страха.
Приш вылез наружу, стараясь не задеть Мёнгере. Возле костра уже дежурил Глеб, Хухэ убежал куда-то. Приш предложил последить за огнем, а поэт отправился досыпать. Приш запек в костре найденные корни лопуха. Приготовил скромный завтрак – кашу на воде. Ни масла, ни сахара – ничего. Если бы мама его сейчас увидела, всплакнула – Приш вытянулся и похудел. Из-под штанин торчали голые щиколотки, свитер болтался.
