– Да, веришь или нет, я окончила колледж.
– О, я верю. Ты всегда любила учиться. – Он вспомнил о своем тайном визите в поместье Хайятт, когда был подростком. – В башне до сих пор находится библиотека?
Мейсон увидел, как печаль промелькнула на ее лице, прежде чем она отвернулась, чтобы положить книгу обратно на полку.
– Башня на месте, но все книги грузчики уже упаковали и перевезли.
Ей не нужно было говорить ему, он и так знал, что ей этого не хватает. Библиотека в башне была ее любимой комнатой. Ее убежищем.
Она повернулась к нему. На ее лице читался вопрос, но через секунду выражение ее лица изменилось.
– Привет, Лоуренс, – сказала она, глядя через левое плечо Мейсона.
– Здравствуй, Эва-Мари, – ответил тот и коротко кивнул Мейсону. – Я зашел обсудить фестиваль Дерби для детей. – Лоуренс прищурился. – Пожалуйста, можно с тобой поговорить?
Мейсон не знал, что на него нашло. Мужское самолюбие? Конкуренция? Но он не смог сдержаться.
– На самом деле мы идем обедать. Вы можете позвонить ей позже.
Он не оглянулся на Эву-Мари и не видел ее реакции.
Конечно, Лоуренс не был достойным противником, так как он не умел бороться.
– Я предпочел бы…
– Это срочно? – спросил Мейсон.
– Ну… Нет.
– Перезвоните позже. Или никогда. – Мейсон взял Эву-Мари под руку. – Увидимся.
Они вышли из библиотеки и направились к парковке. Подойдя к машине, Эва-Мари спросила:
– Это действительно было необходимо?
Мейсон думал, что она рассердится, но ее тон был насмешливым. Он оглянулся и увидел, что Эви едва сдерживает улыбку.
– Проблемы? – спросил он игриво. – Могу вернуть тебя обратно.
– Ну уж нет! – Эва-Мари стрельнула в него взглядом – нахальным и сексуальным, – который попал прямо в его пах. Этого он от нее никак не ожидал в общественном месте. – Ты должен мне обед!
– Я всегда делаю то, что обещаю.
Мейсон припарковался на исторической площади в центре города. Они шли по тротуару, не дотрагивались друг до друга, но их связь казалась Эве-Мари почти осязаемой; это повышало ее самооценку, наполняло пьянящим ощущением близости.
После прошлой ночи она чувствовала себя почти ожившей, готовой к новой, лучшей жизни. Но у нее пока не было плана.
Когда они проходили мимо антикварной лавки мистера Петти, она что-то увидела в витрине и остановилась. Эва-Мари захотела ближе рассмотреть понравившуюся вещицу – она отлично вписалась бы в обновленный интерьер дома, но тут же отстранилась от витрины, понимая, что, возможно, лезет не в свое дело.
Мейсон остановился рядом.
– Что там? – заинтересованно спросил он.
Пока Мейсон и Джереми руководили ремонтом, Эва-Мари присутствовала на большинстве обсуждений и излагала свои взгляды, но никогда не брала на себя инициативу. Она боялась предлагать свои идеи. Но сейчас наконец она предложила с легкой улыбкой:
– Зайдем внутрь.
Он кивнул и придержал для нее дверь. Шагнув через порог под звон дверного колокольчика, Эва-Мари сразу подошла к предмету, который увидела через окно. Ее заинтересовал старомодный знак, провисевший не один десяток лет в клубе для джентльменов, – побитый временем, но в хорошем состоянии. Она указала на знак:
– Мейсон, как ты считаешь, эта штуковина подойдет для покерной комнаты?
– О да! – Он улыбнулся. – Отличная вещь! У тебя зоркий глаз.
Эва-Мари пыталась игнорировать похвалу, но от удовольствия у нее потеплело внутри.
– Мы могли бы использовать темное дерево, как в винном погребе, и в комнате для карточных игр, – будет ощущение охотничьего домика.
– У нас есть еще кое-что, если интересно.
Эва-Мари обернулась и увидела, что к ним подошел хозяин.
– Мы обустраиваем комнату для покера. У вас есть что-то подходящее?
Через полчаса они приобрели знак, винтажный стеллаж, стол для покера и винный шкаф – все в разном состоянии. Уважение Мейсона к ее мнению заставило Эву-Мари светиться от гордости.
Они продолжили свой путь к популярному кафе на углу улицы.
– Так какой же колледж ты окончила? – спросил Мейсон.
– Эксклюзивный женский колледж гуманитарных наук в Теннесси. Отец хотел, чтобы я научилась хорошо говорить и быть леди, но его не сильно волновало, чему в действительности я там научусь, так что я решила учиться тому, что мне нравится. Когда все покатилось под откос, мне пришлось искать работу. У меня есть диплом, но он немного устарел, и потому мне нужно пройти переаттестацию и сдать сертификационный экзамен. Нужно сделать много всего, но у меня не было времени.
Мейсон понимающе кивнул.
Теперь он знал, что жизнь Эвы-Мари состоит из руководства прислугой и походов по салонам красоты. Ведение домашнего хозяйства, уход за больным отцом и беспомощной матерью были для нее как два рабочих места с полной занятостью.
– А где учился ты? – спросила Эва-Мари. Ей было интересно, как складывалась жизнь Мейсона после того, как он уехал.
– Я специализировался в области управления бизнесом. Отец настоял на получении образования, хотя я не видел смысла в четырехлетнем обучении. Мы всегда знали, что создадим собственные конюшни, и имели много практического опыта в этом деле, поэтому мне хотелось более короткого обучения и более конкретных знаний.
Официант проводил их к столику. К удивлению Эвы-Мари, Мейсон занял стул рядом с ней, а не напротив, в результате оказавшись ближе, что создало более уютную, располагающую к разговору атмосферу. Стараясь не сильно возбудиться от его близости, она сосредоточилась на его истории.
Мейсон продолжал:
– Теперь я знаю, почему он настоял на нашем обучении. И Кейну, и мне нужно было получить знания, научиться стратегически мыслить, принимать взвешенные решения, разбираться в финансах и ценных бумагах, чтобы не только сохранить свой бизнес, но и заработать репутацию в обществе. Все эти знания и навыки мы получили в колледже.
– И потом вы опять вернулись на ферму.
Мейсон кивнул и улыбнулся официантке, которая принесла напитки, закуску из жареных зеленых помидоров и кукурузные маффины. Он подождал, пока она примет их заказ, а потом ответил:
– Мы управляли фермой вместе с отцом. Сначала мы выращивали бычков. Стадо было небольшим, потому что земли было мало, и потому мы сделали упор на коневодство. Я очень горжусь тем, что наш отец помог нам выбрать наших первых кобылу и жеребца.
Улыбки, которыми они обменялись, были очень личными, даже интимными. Казалось, что они обсуждают обыденные вещи, но Эва-Мари знала, как много это значило для Мейсона. Она вспомнила, что он говорил о собственной конюшне, будучи подростком, и видела, что он был готов учиться всему.
