– Это не продлится долго. – Она снова окинула взглядом комнату. – Вот это мне действительно нужно. Если у меня это получится, я буду твердо стоять на ногах.
– Если с Мейсоном все ненадолго, то зачем здесь это? – Джереми указал на вечернее платье в чехле для одежды, висевшее на вешалке у двери.
Сердце Эвы-Мари затрепетало. Джереми знал про платье, они обсуждали это, когда грузчики складывали вещи на первом этаже. Она должна была поместить его в камеру хранения, но не смогла. Она все еще надеялась, что Мейсон попросит ее сопровождать его на прием к Лайзе, когда вернется.
Она знала, что он купил новый костюм, так как его привезли при ней.
– Я даже не знаю, зачем мне оно. Мейсон не упомянул, что берет меня с собой на прием. – Эва-Мари упала в свое кресло. – Зачем я мучаю себя?
Потому что это были лучшие несколько недель ее жизни. Не было родителей, которые постоянно осуждали и критиковали ее. Она успешно справлялась с работой. И был мужчина, который хотел ее, заставил чувствовать себя сексуальной.
Даже если она ему нужна лишь на короткое время.
– Так просто иди туда и покажи ему, что он теряет, – сказал Джереми.
Она печально улыбнулась:
– Не могу. Я не получила приглашения. Если только…
– Что?
– Лоуренс попросил меня пойти с ним.
Джереми покачал головой:
– Не делай этого.
– Не буду.
Но она не была уверена в этом. Ее уязвила мысль о том, что Мейсон будет там без нее и даже не подумал ее пригласить.
Джереми указал на платье:
– Оно тебе очень идет. Нет ничего плохого в том, чтобы надеяться, Эва-Мари.
– Когда надежды не оправдываются, не остается ничего, кроме ощущения пустоты и разочарования, – ответила она холодно. Глубоко внутри она уже смирилась с тем, что ей никогда не найти того, кто будет принимать ее такой, какая она есть, как личность, со всеми ее проблемами, в том числе семейными.
Она горестно вздохнула и бросила взгляд на платье.
Эва-Мари знала: если она не наденет его сейчас, то не наденет его никогда. И это не шутки. Это не просто платье, это платье мечты: в нем дебютировала ее мать. Оно идеально подходило Эве-Мари…
Что ж, если она не попадет на эту вечеринку, то не будет расстраиваться и переживать, как девочка-подросток, которую не пригласили на танцы.
– Я тебе еще нужна? – спросила она наконец, желая перейти от мечтаний к реальности.
– Если у тебя есть время, можно расставить мебель в кабинете.
– У меня осталось около часа до записи, но я хочу дать передохнуть голосу.
И справиться с волнением – сегодня она приступает к работе над новой книгой. С ее автором, написавшим не один бестселлер, она никогда не сотрудничала раньше, но его книги ей очень нравились. Если он оценит работу Эвы-Мари положительно, это даст толчок ее карьере. Эва-Мари немного нервничала и уже несколько раз переносила старт проекта. Но сегодня все складывалось наилучшим образом: Мейсон в отъезде, рабочие разошлись по домам, а значит, нужно поскорее выпроводить Джереми из студии и… можно начинать.
Джереми с видом знатока осмотрел оборудование.
Эва-Мари ощутила гордость: она приобрела его на свои деньги и очень дорожила им.
– Это так здорово, – сказал он. – С твоим голосом и подходом к делу ты станешь звездой.
– Я бы предпочла финансовую стабильность, но все равно спасибо. – Эва-Мари поблагодарила Джереми с грустной улыбкой.
Она будет скучать по этой маленькой студии, когда навсегда покинет родной дом и переедет в крошечную квартирку, которую предстоит арендовать в многоквартирном жилом комплексе. Там ей придется обустраивать новую студию во встроенном шкафу или ванной комнате, и там, вероятно, будут проблемы с тишиной при записи.
Прежде чем выйти из автомобиля, Эва-Мари сделала глубокий вдох, чтобы привести в порядок чувства. Она все еще не смирилась с тем, что родителям пришлось перебраться в дом престарелых. К тому же она еще ни разу не приезжала к ним после ссоры в ресторане. За все это время она лишь однажды разговаривала с матерью по телефону, с отцом они не перемолвились ни словом.
Пытаясь настроиться на позитивный лад, она толкнула дверь и улыбнулась девушке за стойкой регистрации. Та направила ее в комнату «Флорида».
Несмотря на то что в гостиной было много живых растений, а стены украшали не репродукции, а настоящие живописные полотна, Эва-Мари испытывала чувство дискомфорта. Она знала: чтобы поселиться в этом респектабельном пансионе, родителям пришлось потратить часть сбережений, которые приберегались на случай существенного ухудшения здоровья отца.
– Эва-Мари, как же долго тебя не было, – с укоризной сказала мать вместо приветствия и пристально оглядела ее с головы до ног. – Дорогая, тебе следует одеваться приличнее…
С каких это пор она должна наряжаться, чтобы навестить своих родителей? Ей казалось, что джинсы и рубашка – вполне презентабельная одежда.
Они подошли к столу, за которым уже сидели несколько постояльцев. Как только мама начала представлять ее пожилым дамам в жемчужных колье, Эва-Мари изменила свое мнение. Может быть, другая одежда укрепила бы ее уверенность перед таким количеством пожилых, но весьма состоятельных людей. Отец встал рядом с ней, обняв за плечи. Эту позу они принимали много раз. Так они казались идеальной семьей.
Эве-Мари это лишний раз напомнило, как далеки они были от совершенства.
– Извините нас на минутку, – сказала мать, – я хотела бы познакомить Эву-Мари с миссис Робинсон.
Эва-Мари подошла с улыбкой и сказала:
– Мама, мне нужно принести из машины вашу одежду и вещи…
– Ты все успеешь, Эва-Мари. Ты же никуда не торопишься! – произнесла она утвердительно.
Они подошли к столику у окна, за которым сидела пожилая женщина. Она казалась немощной, но в ее потускневших глазах светился ум, а взгляд был цепким и проницательным. Они сели рядом с ней, и отец подозвал официанта, чтобы заказать холодный чай.
– Вы были абсолютно правы, Бев, – сказала миссис Робинсон. – Ваша дочь прекрасна.
Эва-Мари пробормотала слова благодарности, а мать просто просияла. Они поговорили несколько минут, и отец встал.
– Бев, нужно договориться, чтобы наши вещи перенесли в апартаменты.
Но когда Эва-Мари начала вставать, он усадил ее обратно.
– Мы обо всем позаботимся. Останься и поговори.
– Но…
Ее родители поспешно удалились.
Миссис Робинсон усмехнулась:
– Они не слишком-то деликатны.
– Мне очень жаль.
– Все хорошо, детка. Я действительно хотела встретиться с вами, и я очень рада, что вы пришли. – Ее улыбка смягчилась, и в уголках глаз появились морщинки. – В этом отношении, я думаю, ваша мать была права.
