– Конечно.
Может, она просто потрясена?
– Я знаю, у тебя много хлопот с ремонтом, но это будет весело. И здорово для всех нас.
– Я с удовольствием организую вечеринку для вас.
Но это прозвучало невесело. Тон был жесткий, а голос – бесцветный. Совсем не такой бархатный и не грудной, как обычно. Возможно, ему следует сменить тактику.
– Думаю, что вернусь в четверг.
Она молчала так долго, что он подумал, что она отключилась.
– Эва-Мари, ты в порядке?
– Конечно. – Это прозвучало неубедительно, но, по крайней мере, она разговаривала. – Думаю, я просто устала. Больше морально.
– Я могу помочь?
– Сомневаюсь.
Он точно не знал, но догадывался, что возникла какая-то проблема. Ее родители за двадцать минут могли полностью вынести мозг кому угодно. Можно только представить, что они сделали с ней за полдня.
– Ты весь день отбивалась от нового жениха или предложений лучшей работы?
– Нет, – отрезала она. – Ничего подобного.
Ему показалось, что Эва-Мари вот-вот бросит трубку.
– Поговори со мной, Эви, – предложил он, словно бросая вызов. – Я помогу тебе развеяться.
Эва-Мари устало вздохнула. Но Мейсон и не думал отступать – он решил возбудить ее.
– Скажи мне, что тебе больше всего понравилось из того, что мы делали вместе?
– М-м-м, что?
– Давай, малышка. Скажи мне, чего тебе хочется.
В его голосе прозвучало нетерпение.
– Я не знаю, – прошептала она, и между ними повисла тишина.
– Я жду. – Голос Мейсона дрожал от возбуждения.
– Когда ты… – она откашлялась, – когда ты поцеловал меня в шею.
Мейсон вспомнил, как он сделал это, во всех подробностях.
– А мне понравилось, как ты реагировала на это. Стонала. Царапала ногтями мою спину. Прижималась ко мне…
Каждое слово вызывало новый образ. Его тело сразу отреагировало, и он захотел повторить все прямо сейчас.
Она это тоже почувствовала. Он мог судить об этом по ее учащенному дыханию. Была ли она готова еще поиграть?
– Теперь скажи мне, как бы ты хотела, чтобы я тебя потрогал.
– Руками… – произнесла она смущенно, – грубыми мозолистыми руками.
Такими, как у него.
– Хочу ощутить силу твоих рук. Чтобы ты направлял меня. Держал так крепко…
Да, именно так, как он и хотел.
– Чтобы на коже остались следы от твоих пальцев. – Ее голос был глубоким, похожим на стон. – Не потому, что ты хочешь сделать мне больно, а в порыве страсти.
Как было тогда, когда они оба ощущали приближение оргазма…
Мейсона бросило в пот, он сжал кулаки.
Не из-за образов, которые она нарисовала.
Но от страха, что он играет с огнем и навсегда прикипит к ней сердцем.
– Я думал, ты не собираешься идти на вечеринку с Лоуренсом.
Эва-Мари оторвалась от попыток вдеть в уши аметистовые серьги. Она не носила их целую вечность. Не было никакой необходимости в модных ювелирных украшениях там, где она бывала в последнее время. Но они отлично подошли к вечернему платью ее матери, в котором она дебютировала, поэтому Эва-Мари не смогла устоять.
– А я и не иду с ним, – ответила она Джереми. Хмурое выражение ее лица не гармонировало с кремовым оттенком платья и вечерней прической. Почему она должна мучиться в ожидании? Ее самообладания надолго не хватит.
– Я собираюсь пригласить моих родителей. Они настояли. Может быть, я встречу там Лоуренса, просто в качестве друга.
Не будет ли она выглядеть жалкой без кавалера? Тот факт, что она вообще должна об этом беспокоиться, хотя у нее был мужчина, каждую ночь получающий свою долю удовольствий в ее постели, раздражал больше всего.
– Но вы действительно собираетесь шпионить.
– Я не знаю, – раздраженно сказала Эва-Мари. Разочарование, нараставшее в течение недели, к вечеру пятницы достигло пика. – Он не сказал, что будет там. Не сказал, вернется ли домой вечером. Не давал мне никаких указаний, чтобы я пошла с ним.
Эва-Мари фыркнула, смахивая с глаз слезы. Она совсем не хотела, чтобы потекла тушь.
По крайней мере, так она сама перед собой оправдывалась.
– Почему ты не спросила у него? – сказал Джереми.
– Почему я не спросила? Как я буду выглядеть, если он скажет «нет»?
– Не проще ли спросить, чем мучиться от неизвестности?
– Я… может, и так. Я просто постеснялась.
Джереми, выглядевший элегантно, несмотря на повседневную одежду, которую он носил для работы в поместье, подошел ближе и положил теплые руки на ее обнаженные плечи.
– Милая, ты достойна получить ответ. Если ты его не получишь – то должна потребовать.
– Но я не могу… – В ее семье за попытки требовать что-либо наказывали. – Это не для меня.
– Разве? А для чего тогда все это? – сказал он, указав рукой на платье. – Каким еще образом получить от Мейсона ответы на невысказанные вопросы, кроме как задать их? Я просто не хочу, чтобы ты разменивалась по пустякам. Имей уважение к себе, Эва-Мари. Ты никогда не создашь хранилище, если будешь позволять другим людям постоянно воровать оттуда.
Этот образ поверг ее в трепет. Она в буквальном смысле представила груду золотых слитков, которые постоянно таскают у нее отец, мать, Мейсон, Лайза… а она их не останавливает.
– Ладно, – сказала она, постепенно понимая, что сделает. – Я просто хочу посмотреть, что произойдет, когда он увидит меня.
Ей было очень интересно увидеть, как Мейсон будет реагировать на нее в общественном месте. Ведь они не встречаются. Но, так или иначе, она все еще надеялась, что он пригласит ее пойти на вечеринку к Лайзе.
Джереми поцеловал ее в висок.
– Правильно. – Он пожал ей руку в знак поддержки. – Ты прекрасна, милая. Я просто не понимаю, почему ты думаешь, что с Мейсоном это не сработает. Любой мужчина был бы счастлив быть с тобой.
Эва-Мари покачала головой, смахивая слезы:
– Это не сработает. Слишком многое случилось в прошлом…
– Мне кажется, сейчас это сработает. Он в последнее время никем не увлечен, кроме тебя.
Она встретила его взгляд.
– Можешь ли ты представить, что мой отец будет вести меня по проходу в церкви, чтобы вручить меня Мейсону? Я не брошу родителей, которых все еще люблю.
Как и мать Мейсона. Правильным ли было рассориться с семьей ради любви? Жалела ли она о своем поступке? Эва-Мари знала, что родители будут вечно осуждать ее за этот выбор. Но они не смогут полностью порвать с ней. Они слишком зависят от нее.
