Скарлетт поморщилась. Она ненавидела драму. Она не была Ван Гогом и не выражала в своих картинах свои переживания и чувства. Она просто изображала то, что видела. Но в то же время она понимала, что настроение тоже влияет на ее работу. Панно в детской было радостным и светлым, потому что именно так она чувствовала себя, когда рисовала его. Так что, может быть, отчасти Эйприл и права.
– Как скажешь, мой дорогой менеджер.
– Можно я запишу эти слова на диктофон? Тогда я смогу слушать их, когда ты в очередной раз станешь спорить со мной. Идет?
Она допила вино и поставила бокал на столик. Потом поднялась.
– Поеду подготовлю твое панно к отправке, а потом полечу в Сан-Франциско. Нужно проверить, все ли готово к открытию выставки. Надеюсь, эти драматические события не помешают тебе приехать на открытие?
– Не думаю.
Единственное, что могло бы помешать ей быть на открытии, – это смерть Джея. Но нельзя было предугадать, когда это произойдет. Эйприл знала об этом обстоятельстве, поэтому Скарлетт не стала затрагивать эту тему, чтобы ее подруга не начала беспокоиться заранее.
– Надеюсь, что нет. Если тебя не будет на открытии, вся затея теряет смысл. Мы уже получили больше ста пятидесяти писем от коллекционеров, живущих в тех местах. Они приедут, чтобы встретиться с тобой. Я намерена продать много твоих работ в этот вечер, и мне нужно, чтобы ты там присутствовала – обмениваться рукопожатиями с посетителями и говорить с ними о своей работе. Поняла?
Скарлетт вздохнула. Это была далеко не первая ее выставка. И она знала, как там все работает. Предстоит много общаться, пить вино и улыбаться публике, по сути – продавать себя. Обычно это ее не беспокоило. Она, конечно, предпочитала проводить время в своей студии, одевшись в испачканный красками комбинезон и собрав волосы в конский хвост. Но время от времени необходимо было приводить себя в порядок и общаться с людьми, чтобы продать свои работы.
– Я буду там, – сказала она.
– Именно это я и хотела услышать. Моя помощница свяжется с тобой и вышлет тебе по электронной почте всю необходимую информацию. Увидимся с тобой в Сан-Франциско. Да, и дай мне знать, когда закончишь ту работу. – Она махнула рукой в сторону детской. – Я пришлю кого-нибудь, чтобы ее сфотографировали, и отправлю снимки в каталоги. Я не хочу, чтобы какие-либо работы Скарлетт Спенсер существовали вне моего поля зрения. Все должно быть внесено в твой портфолио.
– Но это просто картинка для Луны, – возразила Скарлетт.
– Если бы ее нарисовала я, тогда это была бы просто картинка. Но панно, нарисованное всемирно известным художником, не может быть просто декорацией для детской спальни. Извини.
Скарлетт поднялась, чтобы проводить Эйприл до двери.
– Хорошо. Увидимся в следующий уик-энд.
– О’кей. И держи меня в курсе дел. Если нужно, мы забронируем второй билет на самолет для твоего бывшего, чтобы ты могла взять его с собой.
Скарлетт поморщилась:
– Взять Мейсона на открытие моей выставки?
– Почему бы и нет? – спросила Эйприл. – Если вы все еще появляетесь вдвоем на публике, разве ты не должна хотеть, чтобы он был рядом с тобой? И что еще важнее, не поможет ли тебе время, проведенное наедине с ним, понять, чего он действительно хочет от тебя?
Скарлетт вынуждена была признать, что в этом Эйприл, возможно, права.
– Я подумаю, – сказала она. – Нам пора прекратить избегать друг друга.
Эйприл улыбнулась и взяла со столика свою сумочку.
– Вы не можете избегать друг друга вечно.
Глава 7
После обеда Скарлетт уложила Луну спать, а сама отправилась в магазин. Мейсон уже стал меньше нервничать, когда Луна оставалась на его попечении. Но он, безусловно, чувствовал себя увереннее, когда малышка спала. Кэрол должна была вернуться этим вечером после того, как провела несколько дней у сестры, так что ни ему, ни Скарлетт очень скоро не нужно будет следить за Луной с утра до ночи.
И это было хорошо. Ему нужно было руководить своей компанией, а Скарлетт вскоре должна была отправиться в Сан-Франциско на открытие своей выставки. У них просто не было времени приспособиться к тому, что в их жизни появился ребенок. Если бы Скарлетт забеременела или они снова решили бы усыновить ребенка, у них было бы достаточно времени, чтобы подготовиться. Луна же свалилась на них словно снег на голову. И было очень удачно то, что Кэрол согласилась и дальше заботиться о ней. Тем не менее им все равно предстояло приспособиться к новым обстоятельствам.
Особенно когда он останется с Луной один, без Скарлетт.
Она умела обращаться с маленькими детьми, в то время как он понятия не имел, что делать с ними. И он не мог понять, как ей удается чувствовать себя такой уверенной, когда дело касалось детей. Но он восхищался ею. Наверное, это в ней говорил материнский инстинкт.
Мейсон уже собрался тоже прилечь подремать, но внезапно услышал громкий сердитый крик Луны. Он сразу понял, что что-то неладно. Это не было похоже на ее обычный плач, когда она хотела есть или требовала, чтобы ей сменили подгузник. Он открыл дверь в детскую и увидел, что Луна стоит в кроватке, вцепившись ручками в деревянные бортики.
Ее лицо было ярко-красным, и по нему катились слезы. Он взял ее на руки и прижался щекой к ее щечке. И пришел в ужас, обнаружив, что ее кожа горит. У нее была высокая температура.
Мейсон попытался взять себя в руки и не запаниковать. Дети болеют. Это случается. Но он не знал, что теперь делать. И в то же время не хотел звать кого-нибудь на помощь. Если он собирался воспитывать Луну в одиночестве, он должен был уметь сам справляться с трудностями.
Он положил Луну на пеленальный столик и стал выдвигать ящик за ящиком, пока не нашел тот, в котором лежали крем, лекарства и какой-то предмет, похожий на маленький фонарик. Внимательно рассмотрев его, он обнаружил, что это термометр.
Он проверил его на себе и убедился, что термометр работает. Потом осторожно приложил его к уху Луны.
Через несколько секунд термометр запищал, и на экране высветились цифры 100.9
[1]. Это было больше чем его собственная температура. Но он не знал, какая температура считается слишком высокой для детей ее возраста. Он понес Луну на кухню, где на холодильнике висел номер педиатра, который они повесили для Кэрол. Держа на руках кричащую и ерзающую малышку, он попытался извлечь из кармана телефон. И в этот момент в дверь вошла Скарлетт, держа в руках сумки, набитые продуктами.
Ее темные глаза расширились, когда она увидела эту сцену.
– Что случилось? – спросила она, ставя сумки на пол.
Он никогда еще так не радовался ее появлению. Он не хотел звать на помощь, но теперь, когда она была дома, он мог, по крайней мере, понаблюдать за ней и чему-то научиться.
