Жак хотел остановить ее и объяснить, что он вовсе не сукин сын, но в эту минуту послышался голос полковника Вильямса, который прозвучал для Монро как утренний горн.
Лейтенант вскочил на ноги, и его нежные нимфы испуганно запищали, попав под яркие лучи солдатских фонарей. Почти тотчас же под потолком зажглись тусклые люстры, и Жак с ужасом увидел, что перед ним стоит добрая половина отряда, а сам он в чем мать родила да еще окружен обнаженными девицами, которые доверчиво к нему жмутся.
– Вы были правы, сэр, – произнесла Бонн, к которой первой вернулась способность говорить. – Лейтенант Монро действительно выполнял роль специалиста по связям с общественностью. Нетрудно догадаться, что общественность этой связью вполне довольна.
– Отставить шуточки, лейтенант Клейст, – строго сказал полковник и, повернувшись к Мастару, спросил: – Где его одежда и оружие?
– Сейчас все принесут, – заверил староста. Саломея смотрела на голого Монро сквозь линзы набегавших слез.
– Какой же ты сукин сын, Монро... Какой же ты сукин сын, – говорила она.
Наконец разоруженные охранники принесли длинные ванночки, в которых под слоем розовой воды покоилась винтовка, рация и гранаты Жака.
И снова полковнику и всем его бойцам пришлось удивляться.
– Зачем вы положили все это в воду? – спросил Вильямс.
– У нас такой обычай, – пояснил староста города, – это делается только для лучших гостей. Их руки омываются розовой водой и все их вещи, кроме одежды и еды, опускаются также в розовую воду.
– Да, такой у нас обычай, – подтвердил Торрик слова Мастара.
Из-за спин солдат протиснулась старуха в черной накидке, держа в руках вычищенную и отглаженную форму Жака.
– Всем покинуть помещение! – приказал полковник, и тотчас все солдаты вышли. Вслед за ними убежали серебристые нимфы, старуха в черном и даже староста Мастар.
Двери закрылись.
– Ну, одевайся, – сказал Вильямс и тяжело опустился на низкую тахту.
Жак подошел к своей одежде и только сейчас заметил нашитые на нее разноцветные ленточки. Выругавшись, Монро стал в ярости срывать их и бросать на пол.
– Сам напился или они тебе чего-то подсыпали? – спросил полковник и улыбнулся, глядя, с каким остервенением лейтенант Монро обрывает украшения.
– Не знаю, сэр, сам или нет. Просто в какой-то момент понял, что меня здорово ведет и целые куски реальности из памяти просто выпадают... То сидел, а то вдруг уже иду. Или наоборот – шел по коридору и уже стою в комнате Василия.
– Какого Василия?
– Да этого сержанта из Пятьдесят второго егерского... Он у них здесь вроде вождя был. Научил их языку. Слышали, как чисто говорит Мастар?
Наконец Жак очистил куртку от ленточек и, одевшись, почувствовал себя человеком.
– Не забудь выловить винтовку... – напомнил полковник, указывая на длинные ванночки, оставленные мемами. – Ну так что про Василия? Он жив? Ты его видел?
– Нет, Василий уже умер от старости, а его комнату они сохранили как музей. Там, кстати, я и прочитал его послание.
– Какое еще послание?
– Послание для тех, кто попадет сюда так, как попали мы.
– Он что же, был в этом уверен?
– Выходит так.
Жак достал из ванночки винтовку и подержал ее над емкостью, чтобы стекла вода. Затем положил оружие на пол и стал вылавливать гранаты и рацию.
– Странное дело, – вдруг сказал он, – я был уверен, что прочитал только пару отрывков из письма Василия, но теперь у меня такое ощущение, будто я помню весь текст.
– Нужно обязательно забрать это письмо с собой. Возможно, этот Василий написал о том, как нам отсюда выбраться.
– Я и так знаю, что он там написал, – заметил Монро.
Он сел на пол и, отстегнув у винтовки магазин, потряс его, чтобы избавиться от последних капель воды.
– Василий пытался найти способ вернуться назад, но поначалу у него ничего не выходило. Он перебирал все возможные причины, по которым его полк оказался на Ловусе... Ловус, сэр! Эта планета называется Ловус!
Жак даже вскочил на ноги, вспомнив об этом.
– Название не много нам дает, – охладил его Вильямс. – Продолжай, пожалуйста. Монро снова опустился на пол:
– В конце концов он пришел к выводу, что тут замешаны пирамиды.
– Для этого не нужно быть очень умным, Жак, – досадливо поморщился полковник. Ему хотелось услышать что-то более значимое.
– Да, сэр, но в своих поисках Василий пошел дальше. Он неоднократно посещал разрушенные пирамиды в одиночку...
Полковник с сомнением посмотрел на Жака:
– Ни за что бы на такое не согласился. Зачем он это делал?
– Думаю, от отчаяния. Однако дальше он пишет, что узнал там нечто такое, что заставило его изменить свою жизнь.
– Ты, Жак, когда рассказываешь, как будто к чему-то прислушиваешься... – заметил Вильямс. – Ты здоров? Не утомили тебя эти серебряные штучки?
– Ну, – Монро пожал плечами, – я как будто действительно слышу это. А что касается девушек, то именно из-за них меня и опоили. Теперь я просто уверен...
– А почему ты так думаешь? – спросил полковник и оглянулся на дверь.
– Им нужен преемник, сэр, преемник Василия. Думаю, они хотели использовать меня как племенного самца.
– Что, действительно он был семи пядей во лбу, этот парень?
– На фотографии, которую я видел, это обычный сержант. Из тех, которые угодны старшим офицерам. Одним словом, крутой парень.
– Ну ладно. Нам еще предстоит все это обсудить, – сказал полковник и поднялся: – Раз в городе нет врагов, останемся здесь квартировать, а там видно будет...
32
Несмотря на сильную занятость и постоянную подвижку рабочего графика, глава медиаимперии Сандрин Ломеар приняла посетителей точно в назначенный срок.
К ожидавшим в приемной Биллу Харченко и Хельмуту Барнаби подошел стройный молодой человек и, ткнув карандашиком в список, сказал:
– Господа, директор Ломеар примет вас, но помните – в вашем распоряжении только десять минут.
– Мы уложимся, – сказал Хельмут и, резко поднявшись, по-военному одернул пиджак гражданского костюма. – Билл?
– Я готов.
Харченко потоптался на месте, откашлялся, и они с Барнаби пошли к огромной двери, на которой красовалась надпись из огромных бронзовых букв: "Сан-Дрин Ломеар, директор холдинга «Интерглобал».
Барнаби шагнул первым и, преодолев сопротивление тяжелой двери, шагнул в кабинет госпожи Ломеар.
– Здравствуйте, джентльмены! – прокаркала хозяйка сухим надтреснутым голосом. – Прошу вас поближе, не застаивайтесь там у входа.
