– Вы неплохо ориентируетесь, – заметил Жак, прижимая к голове холодный магнит.
– Приходится. Для пилота это главное. Не столько быстро стрелять, сколько водить машину по пересеченной местности. Это только кажется, что робота все боятся, а на самом деле в бою он самая видимая мишень.
– На вашей куртке нашивки за ранение...
– Последний раз это случилось на Шлосс-Тайфинге. Кабину пробило осколком от авиабомбы...
Впереди показалась глубокая расщелина. Монро ожидал, что Саломея поведет машину в обход, но она ухитрилась найти переход, да такой, что Жак не рискнул бы идти по нему даже на своих двоих.
Монро невольно вцепился руками в единственный поручень и наблюдал за сосредоточенными движениями Саломеи. Она настолько филигранно вела машину, что ухитрялась поднять опору «скаута» за долю секунды до того, как он начинал скользить вниз.
Наконец расщелина оказалась позади, и Жак облегченно вздохнул.
Заметив это, Саломея улыбнулась.
– Страшно? – спросила она.
– Страшновато... – признался Жак. И от этого признания ему стало легче. Он уже не испытывал неловкости от того, что приставал к девушке.
– Зачем вы рискуете, мы же сейчас не в бою? – спросил Жак.
– Необходимо постоянно тренироваться. А если учиться ходить по автомобильной дороге, то пилот потеряет квалификацию.
Монро убрал магнит и потрогал шишку – она почти исчезла.
– Ну как, действует? – спросила Саломея.
– Да. Удивительный эффект.
– Подержите еще – успех нужно закрепить.
«А она ничего девчонка, – подумал вдруг Жак, – С такой можно было бы поддерживать приятельские отношения... Хотя это наверняка нелегко».
7
Возле каменного завала дорогу внезапно перегородил еще один «скаут».
– Это Фэйт Линсдоттер, – сказала Саломея, останавливая машину.
– А почему она нас не пропускает?
– Хочет узнать, кто у меня в кабине.
– Откуда она знает, что тут кто-то есть?
– Наверное, слышала переговоры с полковником.
– Ну тогда она должна знать, что здесь лейтенант Жак Монро.
– Так вас зовут Жак?
– А что тут удивительного. Имя как имя. – Ну не скажите, – возразила Саломея, – меня еще не пытался изнасиловать ни один Жак.
Монро промолчал.
Наконец Фэйт убрала свою машину, и Саломея получила возможность вести «скаут» дальше.
– Обиделась, – объяснила она. – Теперь будет на меня дуться.
– А она вам кто? – спросил Монро. В голову ему пришла неожиданная мысль.
– Да никто. Я ее командир – вот и все. А вы что подумали?
– Ничего не подумал, – с легкостью соврал Монро.
– Фэйт ко мне очень привязана – мы воюем вместе с самого выпуска.
– И много у вас кампаний?
– Законченных – три. Эта четвертая.
– Эту можно не считать, – махнул рукой лейтенант. – Погреемся и поедем домой пересчитывать денежки.
Саломея покосилась на Монро, но ничего не ответила. Начался крутой спуск, и она сосредоточила на нем все свое внимание.
Вскоре они миновали ближние пехотные посты, и Саломея повела «скаут» на стоянку, где уже находился один робот из отдыхающей смены.
Девушка остановила машину и, отпустив манипуляторы, вздохнула. Монро вздохнул тоже. Уходить ему не хотелось. Он сидел и тупо молчал, хотя понимал, что поступает по-идиотски.
– Ну, я пошел, – сказал он и не двинулся с места.
Саломея промолчала.
«Дрянь, – подумал Монро, – опять за свое».
– Мне пора. Вот твой магнит – спасибо, – сказал Жак и прилепил магнит на металлический манипулятор. Они помолчали еще немного.
– Слушай, я так не могу. Скажи мне хоть «Спокойной ночи», – потребовал Монро, но в ответ ничего не дождался.
Тогда он собрал всю волю в кулак и толкнул дверь.
– Жак, – прозвучало у него за спиной. Монро напрягся, чувствуя, как сердце его бешено колотится.
– Не уходи, Жак, – произнесла Саломея таким голосом, словно это не она, а он ее так изощренно мучил.
– Нет уж. Ты мне сегодня уже преподала урок... – И с этими словами Монро попытался выбраться из кабины.
– Жак, – снова услышал он, а затем к его ногам полетела армейская майка, брюки и даже трусики.
«Вот так так», – опешил Монро. Он и представить не мог, что у пилота такой махины может быть кружевное белье.
Заранее замирая от того, что сейчас увидит, Жак медленно обернулся и почувствовал, что вот-вот растает.
Он знал, что в таком виде девушки бывают очень хороши, но красота Саломеи была просто сногсшибательна. Несколько грубоватыми на ее теле выглядели шрамы – следы прошлых кампаний, но в остальном лейтенант Хафин была вне всякой критики.
Жак дотронулся до ее плеча.
– Саломея, – прошептал он и, нагнувшись, прикоснулся губами к ее шее. – Саломея...
Девушка протянула руку и выключила в кабине свет. Однако в этот момент наблюдательные окошки озарились яркой вспышкой, а затем совсем близко прогрохотал взрыв. Спрессованная волна горячего воздуха хлестнула по «скауту», и он негромко загудел, вибрируя броневыми пластинами.
– Что это? – воскликнул Жак. Но вместо ответа Саломея отшвырнула его в сторону, а ее ладонь хлопнула по кнопке экстремального пуска.
Панель приборов вспыхнула яркими огоньками и диаграммами, а генератор засвистел на самых высоких оборотах.
Саломея дернула за манипуляторы, и робот тронулся с места.
– Что происходит?! – снова закричал Монро. Грохот взрывов и дикая тряска повергли его в шок.
– Нападение! – пояснила Саломея, все быстрее разгоняя свою машину. – «Центральный», ответьте «скауту-один»! «Центральный»!
– Я «центральный»! На нас совершено нападение!
– Кто?! Какими силами?! Почему ничего не видно? – кричала Саломея, меняя один за другим спектры сканирования, однако экран оставался пуст.
Между тем взрывы продолжались, и кроме них стали слышны частые россыпи автоматных очередей – пехота, как могла, отбивалась от невидимого врага.
В воздух стартовали осветительные ракеты. Стало светло, как днем, и Саломея тут же увидела первую цель. Это было что-то вроде летающего танка «флайпанцер». Неизвестный объект часто бил голубоватыми разрядами и то исчезал, едва в него попадали, то появлялся вновь в другом месте.
– Салли, ты жива?! – послышался в эфире взволнованный голос.
