– Тогда не стоит себя заставлять, – ответил он. – Можешь остаться здесь и мучиться. Я не против.
Он с наслаждением запустил пальцы в ее влажные блестящие волосы и наконец-то коснулся ее губ.
Глава 4
От его поцелуя все внутри Амаи взорвалось, разлетелось светящимися точками, и то желание, которое преследовало ее все эти месяцы и в котором она запрещала себе признаваться, выплеснулось наружу.
Амая прижалась к нему, отвечая на поцелуй.
Это было жгучее приглашение к безумию, которое однажды она уже испытала.
Но она хотела этого, хотела всего того, что этот мужчина делал с ней, словно имел права на нее.
Кавиан скользнул руками вниз, и Амая вздрогнула, когда он сжал ее грудь. Она трепетала от горячих, глубоких, темных ощущений.
Она всегда считала свою грудь маленькой и конечно же не чувствительной и соблазнительной. Но низкий рык Кавиана, который она ощутила во время властного поцелуя, впервые заставил ее подумать иначе.
Она почувствовала себя красивой и желанной – опасное пламя разгорелось в ней одновременно с собственным желанием.
Когда их губы разомкнулись, она издала стон, о котором знала, что пожалеет, но в ту секунду ей было все равно.
Внутри ее плясал яркий огонь, нашептывающий ей, что она так же красива, как и Кавиан, так же могущественна, что она – его: его пара, супруга.
Ей было все равно, что Кавиан рассмеялся и в голосе его звучала победа.
Вздрогнув от прикосновения к шее, Амая полностью отдалась во власть его настойчивых рук.
Желание лишало ее рассудка, она дрожала от возбуждения. Она чувствовала себя более живой, яркой, дикой, горячей, такой, какой и должна была быть.
А Кавиан отлично знал, что делает. Он наклонился и взял губами ее сосок, словно забыв о том, что топ все еще был на ней. Затем, будто демонстрируя свою силу, легко поднял и усадил к себе на колено. Он все сильнее прижимал Амаю к себе.
Кавиан втянул в себя ее сосок, она почувствовала жар.
Топ все еще был на ней, и ощущения казались более острыми. Амая едва дышала. Мысли встречались и разлетались прочь. Она могла думать только о Кавиане.
Кавиан шумно вздохнул, и от этого Амая загорелась еще больше.
– Ты – моя смерть! – прорычал он, словно прочитав ее мысли.
Кавиан сжал губами ее сосок, а второй медленно и уверенно ласкал пальцами. Двойная пытка, словно вспышка света, новый порыв ветра – снова и снова.
– Сейчас, Амая! – приказал он, не отрываясь от ее груди.
И она разлетелась на кусочки, слыша свой крик, тонущий в забытьи и отраженный от каменных стен.
Когда она пришла в себя, Кавиан уже поднял ее из купальни и нес, прижав к своей твердой груди. Он обернул ее мягкой широкой простыней и усадил в один из шезлонгов.
Амае с трудом давалось дыхание, но тут Кавиан отошел, взял простыню, обернул ее вокруг бедер.
Конечно, она должна что-то сказать или сделать. Как только голова перестанет кружиться. Или когда он подойдет, чтобы взять ее вновь…
Но этого не произошло.
Вместо этого Кавиан направился к низкому столику с угощениями и с наслаждением положил себе местные деликатесы. Сев в кресло, он начал есть, неотрывно следя за Амаей.
Она не понимала, что происходит.
Ее сердце все еще безумно стучало, она чувствовала его стук в висках, горле, животе. Между ног было жарко и влажно.
– Ты не собираешься… – Она не смогла договорить.
Почему этот мужчина превратил ее в запинающуюся глупышку, которой она никогда в жизни не была? Отчего она чувствует себя такой юной и неопытной от одного его взгляда?
– Не теряйся, Амая, – мягко ответил Кавиан.
«Почти ободряюще», – подумала девушка.
И он вновь принялся за еду.
Амая не понимала, почему ее это злит, но тем не менее шокирующая, жгучая волна гнева прошла по всему ее телу.
Она села прямо, не обращая внимания на возбуждение, которое все еще током пронизывало каждую клеточку ее тела.
– Мне не два года, – бросила она ему. – Я понятия не имею, каковы твои ожидания. У нас однажды был секс, и ты полгода преследовал меня по всему миру. Ты твердил мне, что я твоя и что я отдалась тебе. Затем ты доводишь меня до оргазма и отвлекаешься на перекус?! Прямо здесь, в подземных купальнях, где до недавних пор ты держал взаперти семнадцать девушек. Я не представляю, что разумно в таких обстоятельствах. Не представляю, на что ты способен. – Она перевела дыхание. – Я не имею ни малейшего представления о том, кто ты.
В глазах Кавиана мелькнул зловещий огонек, но он лишь откинулся на спинку кресла, будучи совершенно спокойным.
– Никого здесь не держали насильно, – спустя пару минут ответил Кавиан, когда Амае стало казаться, что ее волнение столь сильно, что она покрылась пятнами. – Это не тюрьма и не плод воспаленной фантазии.
– Буду иметь это в виду, когда ты снова заговоришь об обещаниях.
Выражение его лица вдруг стало угрожающим. Она вновь вспомнила, что одета лишь в мокрое белье и полотенце, а этот мужчина с легкостью воспользуется ее беспомощностью.
Но Кавиан ничего не делал.
– Тебя, возможно, сильно удивит, – вкрадчиво произнес он, – но ты единственная женщина, которая не умерла от счастья, оказавшись в моей постели.
– Люди лгут, особенно в страхе перед королем пустыни, которого даже воздух боится.
– Спроси себя, почему я так уверен, – подбадривал ее Кавиан.
Амая вовсе не собиралась этого делать: она знала несколько причин, по которым мужчина мог быть так уверен, и он уже дважды ей их продемонстрировал: полгода назад во дворце Бакри и сегодня в бассейне.
Неизвестно, что отразилось у нее на лице, но Кавиан самодовольно улыбнулся.
– Не надо гадать о том, чего я хочу, – спокойно заговорил Кавиан. – Я не буду увиливать, а скажу прямо, чего хочу, как хочу и когда. А ты это мне обеспечишь тем или иным способом. Все просто.
– О чем ты? Разве просто? – Не в состоянии сидеть спокойно, она вскочила. – Я не хочу быть здесь. Я хочу домой.
– Если ты так хочешь… – приветливо ответил Кавиан, и ее сердце замерло. Неужели он согласился? Так легко? Но улыбка шейха была совсем не ободряющей. Амаю одолевало жуткое беспокойство. – О каком доме ты говоришь?
«Я ненавижу его. Это чувство так глубоко во мне…»
– Ты можешь вернуть меня в Канаду, – бросила она. – Этого будет достаточно.
– Канада – не твой дом. – Кавиан спокойно продолжал беседу, лежа в шезлонге. Будто он не держал ее в ловушке, как огромный коварный кот, который мог играть ею, как захочет, наслаждаясь своей властью. – Ты родилась в Бакри. Ты жила здесь до восьми лет. Следующие десять лет вы с матерью скитались по всему свету. Куда бы она ни отправилась, ты была с ней. Дольше всего, почти пятнадцать месяцев, вы прожили на семейном винограднике в Мальборо, в Новой Зеландии. Ты говоришь об этом доме? Сожалею, но тот джентльмен, у которого вы останавливались, освободился от чар твоей матери и завел свою собственную семью.
