Дверь оказалась открыта. И выглянув наружу, Саша, к своему немалому облегчению, увидел, что на крыльце стоит Коля. По округе разносился отчетливый запах табачного дыма.
– Ты чего это тут? – удивился он. – Никак куришь? Ты же бросил!
Коля бросил курить больше года назад. Когда они с Катей задумались о продолжении рода, Коля забыл про пиво и перестал курить. После, когда процесс зачатия благополучно завершился, Коля временами позволял себе по бутылочке-другой своего любимого пива, но вот о сигаретах забыл давно и прочно. А теперь, выходит, вспомнил. Саша встал рядом с ним, облокотившись на перила крыльца.
– Не могу уснуть. Не знаю, что дальше будет с нами всеми, – произнес Коля. Голос его звучал озабоченно. – Неужели придется все бросать? Как глупо!
Саша его понимал. Рыбная ферма только сейчас начала приносить Коле хоть какой-то доход. В будущем он надеялся поправить свои дела, расширить ферму. Были у него на предстоящий летний сезон и другие планы. И вдруг все придется сворачивать, перебираться в другое место, начинать сначала.
– Не хочу!
– Тебе и не придется. Я уверен, ты сумеешь договориться со строительной компанией.
– Но что я им предъявлю? Скелета мы с тобой не нашли. От чего мне плясать? От какой точки начинать свои поиски проклятого старика? И вообще, что за идея с этим скелетом под домом? Может, его тут и не было никогда.
– Был!
– Откуда ты знаешь?
– Люди говорят.
– Какие люди?
– Дядя Вася. Баба Глаша. Она тоже что-то про это знала.
– И где теперь эта баба Глаша!
Какая-то мысль шевельнулась у Саши в голове. Нет, не про завещание он подумал. Про другое. И Саша воскликнул:
– Отец Анатолий!
Коля вздрогнул:
– Что?
– Отец Анатолий! Священник! Помнишь, ты его еще к бабе Глаше привозил, когда она в первый раз помирать собралась.
– Ну, помню. И что?
– Они явно хорошо знакомы. И баба Глаша ему исповедовалась! Я на чердаке сидел и слышал, как бабка священнику каялась. И про призрака она тоже что-то бормотала.
– И что?
– Не смог разобрать, – сокрушенно признался Саша. – Но про душу, которой не найти покоя, точно говорила. А уж священник тот наверняка точно знает, в чем там дело. Найдем этого отца Анатолия и все из него вытрясем!
– А как же тайна исповеди? Он нам не скажет! Священники знаешь как тайну исповеди блюдут! Для них это дело чести.
– Так мы у него про призрака спрашивать будем, а не про дела самой бабы Глаши. Про призрака-то он нам расскажет. Какая тут тайна?
– А что, – пробормотал Коля, – это и впрямь может сработать.
И Саша с радостью увидел, что Коля от его слов воспрянул духом. Он отшвырнул окурок далеко в темноту, где тот недолго светился маленькой точкой, а вскоре жалобно зашипел и погас. А мужчины вернулись в дом, где до самого рассвета обсуждали, как будут выдавливать завтра правду о призраке из почтенного отца Анатолия.
Глава 9
Договориться с отцом Анатолием оказалось совсем непросто. Начать с того, что он категорически не желал понимать, что хотят услышать от него ребята.
– Какое еще привидение? Как служитель культа я в такие вещи не верю.
– А вот старожилы из Васильков видели этого призрака. А баба Глаша что-то про него знала. И вам рассказала.
– Обезумели вы оба? Вот мне делать больше нечего, как про привидения байки слушать! У меня приход! Службы! Паства!
Надо сказать, что вся паства в данный момент была представлена всего лишь тремя старушками и одним старичком, который, судя по его отсутствующему взгляду, не очень-то хорошо понимал, где он находится и что с ним вообще происходит. Еще болтались несколько ребятишек дошкольного и младшего школьного возрастов, которые выполняли мелкие поручения и считались помощниками при церкви.
Несмотря на малочисленность прихода, отец Анатолий отправился служить утреннюю службу, пообещав, что позднее отслужит молебен за упокой души убиенной Глафиры Андреевны. Надеясь на то, что после окончания службы отец Анатолий смягчится, друзья выстояли почти два часа навытяжку. А после прозвучавшей проповеди, в которой отец Анатолий призывал любить друг друга и прощать своим врагам, ребята попытались вновь прозондировать почву.
– Что вам баба Глаша о привидении рассказывала?
– Отстаньте! Не до ваших глупостей!
– Это может быть очень важно! Может, бабу Глашу из-за этого призрака и убили!
Но отец Анатолий лишь отмахнулся. Он был очень занят. Вместо того чтобы поговорить с ребятами по душам, он запрыгнул в свою машину и умчался. Ему еще сегодня было исполнять какие-то требы в дальних приходах. Кого-то крестить, кого-то соборовать, а кого-то уже и отпевать.
Когда отец Анатолий уехал, работавшие в церкви старушки осмелели. Они окружили ребят и взволнованно зашептали:
– Неужто Глафира и впрямь преставилась?
– Убили ее.
– Ой, страсти-то какие! Это у кого же рука поднялась на старуху?
– Ведется следствие.
– Уж не Сережа ли к ее смерти руку приложил?
И хотя друзей интересовало совсем другое, они не удержались, спросили:
– А почему вы на него подумали?
– Очень уж Глафира им в последнее время недовольна была. Мальчонкой-то он ей во всем угодить стремился. А как в деревню переехали, от рук отбился. Ночью невесть где шлялся. А недавно и вовсе заявил, что хочет жить своим домом. Дескать, жениться вздумал!
Коля с Сашей не выдержали и засмеялись.
– Жениться? Кто же за такого пойдет?
– Вот и Глафира спросила. И что? Оказывается, нашлась дуреха. Ну, Глафира разведала потихоньку, что да как, и к дурехе этой съездила. В Низинках девчонка живет. Тоже небольшого ума, как и Сережа, инвалид детства. Глафира Андреевна поговорила с родителями невесты, толком им объяснила, что у Сережи за душой ни гроша, вся земля, дом, хозяйство и прочее добро – все на Глафиру записано. А Сережа, мол, гол как сокол. Если хотите, берите себе такого зятя. Ну, дело на этом и расстроилось.
– Зачем же она так? Сама ведь переживала, что с Сережей будет, если она помрет. Сумеет ли он себе кусок хлеба отрезать. А тут бы люди за ним присмотрели. Жена, ее родственники.
– А кто за самой Глафирой бы присмотрел? Об этом не подумали? Ей Сережа самой нужен был. В хозяйстве от него польза большая была. Он хоть и дурачок, а силу в руках имеет. И послушный. Что Глафира ему ни скажет, он все точно делает. Глафире такого работника в чужие руки отдавать не хотелось.
– Но у Сережи могли быть свои желания.
– Желания у него были, возможностей не было.
