– Выходит, что так.
– А мне Глафира рассказывала, что замужем никогда не была.
Саша тоже мог подтвердить слова бабы Вали. С ним Глафира Андреевна хоть и не откровенничала, но он хорошо помнил подслушанную исповедь, когда бабка каялась в том, что полюбила мужчину, а тот ее обманул и женился на ее сестре. И что это сильно не понравилось самой Глафире Андреевне, которая этих двоих прокляла, а когда они оба умерли, очень сожалела о своей злобе и даже думала, что это она виновата в их смерти. Так это тот мужчина или не тот? Или потом Глафире все же удалось выйти замуж за более подходящего мужчинку? Но ни о чем таком Глафира не рассказывала.
Но Марина настаивала на своей правоте и, что важнее, подкрепляла ее документально.
– Регистрация брака у них состоялась в сентябре тысяча девятьсот пятьдесят третьего года.
– Глафире тогда двадцать три года стукнуло, – подсчитала баба Валя. – Она тоже тридцатого года рождения, я помню. Выходит, что они с мужем ровесниками были. А что с ним случилось, ты нам не подскажешь, Мариночка?
– Неизвестно. И даты смерти его тоже нету. Наверное, они с женой уехали из наших мест.
– Ну, верно. Глафира говорила, что в городе жила. Только почему она сразу не призналась, что Савва ей законным мужем приходился? Глядишь, отец Анатолий тогда и пошел бы ей навстречу. Отпел ее Савву, хоть тот и заблудшая душа, к сектантству обратился.
Саша слушал и размышлял. Найденная у Хлебаковых в доме рама от зеркала была подписана как собственность некоего Афанасия Усова. Это Саша хорошо помнил. А ведь этот Савва, он по фамилии тоже Усов. И отчество у него Афанасьевич. Уж не сын ли он того Афанасия, которому принадлежало зеркало? Может быть, что и сын. Запросто. Но как тогда объяснить, что зеркало находилось в доме не у Глафиры, которая являлась законной женой Саввы Усова и невесткой того самого Афанасия с зеркалом, то есть их ближайшей родственницей.
Почему же зеркало оказалось не у нее, а у Коли в доме? Ведь по словам дяди Васи, с чердака Колиного дома зеркало перекочевало к Хлебаковым в качестве подарка на их новоселье. В этом всем Саше чудилось что-то непонятное. Хотя, если вдуматься, старое отцовское зеркало Савва мог подарить тем людям, которые жили в Колином доме. А уже потом Колина мама передарила зеркало Хлебаковым.
Но если Саше было о чем помолчать и о чем подумать, то Коля слушал весь этот разговор о некоем Савве Усове, не скрывая своего раздражения.
В конце концов Коля просто не выдержал.
– Не тот это, кто нам нужен! – резко произнес он. – Пошли отсюда.
Выйдя на улицу, Саша спросил:
– Ты чего разозлился?
– Хорош время терять, – сердито буркнул Коля. – Зачем нам с тобой этот Савва? Какое нам дело, за кем там бабка Глаша замужем была? Нам с тобой что было надо? Про старика узнать! А старик еще до революции помер. Значит, Савва этот к нам никакого отношения иметь не может! Он-то тридцатого года рождения!
И хотя в словах Коли все было вроде бы правильно, но Саша не мог с ним согласиться. Если бы с Саввой было все так просто, то не стала бы Глафира Андреевна скрытничать и таиться. Прямо бы сказала священнику: был у меня муж, но он из сектантов. Теперь он помер, и как мне быть? Молиться за него или что?
– Даром столько времени потеряли! – злился Коля. – Глафира со своим Саввой теперь на том свете встретились. А нам с тобой о наших делах подумать нужно.
Вернувшись в Васильки, первыми друзья встретили Мальвину с дядей Федором. Дик тоже был с ними. Собака весело носилась кругами вокруг своих хозяев. И когда пес случайно задевал мокрым боком Мальвину, женщина брезгливо морщилась.
– Вас уже выпустили! – обрадовался Саша.
Мальвина в ответ одарила его испепеляющим взглядом.
– Нас никто и не задерживал!
– А вчера…
– Нас просто доставили в отдел для дачи показаний.
– И вы их дали?
– Как видите!
Мальвина хотела пройти дальше, не задерживаясь, но дядя Федор притормозил.
– Слыхали новость про внучка бабкиного?
– А что?
– Сережу-то нынче утром арестовали! Не видели, как за ним приезжали?
– Нет. Мы в городе были. А за что арестовали?
– Знать, это он самый и есть, кто старуху придушил. Сперва-то полиция подумала, что в дом ночью попасть было нельзя, если дверь изнутри на запоре. А после смекнули. В дом-то еще один лаз ведет, через чердак. Там на чердаке Сережины следы и обнаружили. Тогда и поняли, это внучок через чердачный лаз в дом проник да старуху ночью и придушил.
– Да ведь это и Сережин дом был! – возмутился Саша. – Он мог и в другой раз просто из любопытства на чердак забраться. Тогда же и следы свои там оставил.
А Коля полюбопытствовал у дяди Федора:
– И что это еще за следы такие?
– Ну, мне не говорили специально. Но стены тонкие, так что кое-что я услыхал. Вроде бы волокна рубашки на гвозде нашли и рубаху в вещах Сережи порванную. Он признался, что рубаха его. Да и другие его в ней видели.
– Он в этой рубахе не один день таскался. Мог ее еще неделю назад на чердаке порвать. Или еще раньше!
– Так ведь у Сережи и мотив имелся! Бабка его в ежовых рукавицах держала. Копейки лишней не давала. А у него любовь взыграла. Дурачок-то наш жениться надумал. Знаете такое?
– Мы об этом тоже слышали.
– Слышали?
Дядя Федор был разочарован.
– А для меня это новость. Я сперва поверить не мог. Но полицейские девушку эту нашли, родителей ее допросили, те верно все подтвердили, Сережа к их Вареньке сватался, да бабка поперек счастья молодым встала. Сказала, что ежели внучок на девчонке женится, так она его всего добра лишит. И останется Сережа с одной пенсией по слабоумию. А много ли той пенсии-то!
– Баба Глаша все деньги в своих руках держала, – подтвердила Мальвина. – Своего внука она к финансам даже и не подпускала. Мне ли этого не знать! Сколько я ей сыра и творога перетаскала. А уж яиц и масла вовсе не сосчитать. Коробками волокла! И где благодарность? Обманула меня бабка! Да ничего, еще посмотрим, чья возьмет!
Последняя фраза была произнесена так воинственно, что дядя Федор покосился на супругу с испугом. И даже Дик, и тот присмирел.
Вернувшись домой, Коля с Сашей до самого вечера занимались делами. Следовало утрамбовать выкопанную землю и вернуть крыльцо на место. Вроде бы у них это получилось, но провозились до темноты. Потом наскоро поужинали, и Коля с Катей легли спать, а Саша вышел прогуляться перед сном. Барон носился вокруг него, а Саша медленно плелся и размышлял.
Смерть Глафиры Андреевны, в которой обвиняли ее внука – Сережу, не давала ему покоя. Саша не знал, верить или нет в то, что Сережа убил бабку. С одной стороны, если бабка допекла Сережу своей скаредностью, то мог и убить. Тем более что в дело вмешалась страсть. А с другой…
