– Эй, примите клиента.
Охранники в элегантной форме подбежали, топая берцами, и растерянно остановились над бесчувственным телом, распростертым на асфальте.
– Это же Акчурин-младший, сын Али Каримовича!
В голосе охранника слышалась растерянность.
– Точно, вот поэтому вы не оставите его лежать на тротуаре перед вашим объектом, а аккуратно перенесете внутрь. Мы спокойненько уедем. Минут через пять он очнется, дальше действуйте по обстоятельствам. Хорошего дня!
Вот вам, ребятки! Это вам за «счастливого пути», так сказать, симметричный ответ. Я не стала дожидаться возражений, а быстро вернулась в машину и скомандовала Николаю:
– Поехали! И больше никаких остановок.
Всю дорогу до Семирадово сестры молчали, глядя в разные стороны, и только когда мы уже почти подъезжали, Лиза упрекнула сестру:
– Зачем ты так с ним?
Она явно имела в виду Дамира и приключившуюся некрасивую сцену.
– Лучше пусть сразу отстанет от меня, – с угрозой в голосе протянула Тина. – Он иначе не понимает, так что не жалей его. И вообще – не лезь в мою жизнь! Отвянь, зануда.
– Да я и не лезу, – пожала плечами Лиза, – пожалуйста, делай что хочешь.
Тина повела глазами в мою сторону, закусила губу, словно удерживаясь, чтобы не сказать того, о чем потом пожалеет, все-таки не удержалась и выпалила:
– Хватит и того, что я из-за тебя чуть замуж за этого дебила не выскочила.
– Из-за меня?! – поразилась Лиза.
– За компанию с тобой! – злобно огрызнулась младшая сестра. – И вообще – ты Дамира совсем не знаешь. Он умеет быть очень неприятным.
Едва дождавшись, пока машина затормозит, Тина рванула дверцу, выскочила на плитку двора и демонстративно хлопнула дверью дома. Сестра вздохнула и поспешила за ней следом.
Анна Горенштейн стояла на крыльце, неодобрительно глядя на сестер.
– Девочки, вы не могли бы потише? – поморщилась женщина, кутаясь в кашемировый кардиган. – У меня голова болит.
Ни Тина, ни Лиза не обратили на слова тети ни малейшего внимания. Из дома послышались их громкие, раздраженные голоса – близнецы продолжали ссору.
– Вот так всегда, – вздохнула Анна, – вот уже шесть лет я терплю все это. И ни следа благодарности!
Женщина с видом мученицы скрылась в доме. А я прошла к себе и устроилась на диване – у этой стены находилась комната Лизы, и мне отчетливо были слышны вопли сестер.
Мне было необходимо подумать. Хотя моя работа заключается вовсе не в этом, скорее наоборот – излишние раздумья не доведут телохранителя до добра, – но моя бедная голова буквально лопалась от обилия информации. Необходимо было ее рассортировать, разложить по полочкам, отбросить ненужное, а главное – не пропустить важное.
Да, я уже догадалась, что в семье Горенштейн все не так гладко, как кажется. Близнецы любят своего дядю, зато откровенно ненавидят его супругу Анну и презирают их сына Вадима. Ни малейшей благодарности к вырастившим их родственникам бедные сиротки не испытывают.
Тем более что они вовсе не бедные – Лиза и Тина после совершеннолетия сделались довольно состоятельными. Может быть, именно в этом причина череды несчастий, которые обрушились на девушек как раз после их совершеннолетия? Секретарь Аркадия, милый Костик, недвусмысленно дал мне понять, что на жизнь близнецов Горенштейн совершено несколько покушений. Причем все эти события – и неисправность лифта, и страшноватая история с проводом – случились совсем недавно.
А что у нас произошло недавно? Думай, Охотникова, думай! Правильно, девочки Горенштейн отметили свой общий день рождения. Восемнадцать! Вот в чем причина – сестрам исполнилось восемнадцать. Они стали совершеннолетними и вступили в права наследования!
И, кстати, почему семья, пострадавшая от покушения, не наняла охрану? Почему для свадьбы любимых племяшек Аркадий обратился в вопиюще непрофессиональное агентство «Альбатрос-98»? На его месте я бы приставила к девочкам охрану сразу после взрыва – вдруг кто-то решит закончить начатое… то, что Горенштейн этого не сделал, свидетельствует, прямо-таки вопит: он знает, кто убил его брата. И скорее всего, опасность для Бориса и его жены исходила от него самого.
Пока я маялась этими тяжелыми мыслями, ссора за стеной как-то незаметно утихла. Наконец-то! Я знала, что сестры не способны долго дуться друг на дружку, и вслед за самой бурной ссорой – инициатором которой всякий раз была Тина – следует почти мгновенное примирение. Казалось, агрессия сестер обращена наружу, к жестокому миру вокруг, а в их двойном маленьком мирке царит полная гармония. Удивительно, как это два таких непохожих существа могут уживаться вместе?
Я поднялась и решила проверить, как там мои подопечные. Из комнаты Лизы доносилась музыка. Что ж, за старшую из близнецов я спокойна. Эта не станет по ночам ходить по крышам. А вот в комнате Тины было подозрительно тихо. Я деликатно постучала. Никто мне не ответил.
– Тина, я могу войти? – негромко спросила я. Тишина. Тогда я повернула ручку, и дверь открылась. Странно, обычно девушка тщательно следила, чтобы дверь в ее личное пространство была заперта.
Я переступила порог и остановилась, не в силах сдержать ругательство. В комнате царил жуткий беспорядок. Пола было не видно – его сплошной волной покрывали вышвырнутые из шкафа вещи, сброшенные со столика журналы, разбитые чашки с остатками кофейной гущи. Нет, эта девушка точно не в себе… Причем беспорядок рыжая наследница ухитрилась устроить буквально только что – я знала, что утром горничная исправно выполнила свою работу, и комнаты близнецов сверкали чистотой.
И ни малейшего следа Тины! Я бросила последний взгляд на плакаты и постеры, что на каких-то гвоздях висели на стенах, дырявя шелковые обои. Н-да, Дракула, какая-то на редкость неприятная рожа в очках – то ли Геббельс, то ли кто похуже, Сальвадор Дали и Курт Кобейн. Девочку явно давно пора сводить к психиатру. На месте ее мачехи я бы так и поступила, вместо того, чтобы жаловаться на неблагодарность.
Где может быть эта девица? Территория поместья огромна, если Тины нет в доме, искать ее можно очень долго.
Может быть, сестра знает? Я постучала к Лизе.
– Войдите, – отозвалась старшая из близнецов. Я последовала приглашению. Комната была почти такой же, как у сестры – те же розоватые обои, высокие окна, много света и теплого полированного дерева. Но Лиза не стала портить стены, втыкая в них гвозди, и в комнате царил идеальный порядок. Елизавета сидела у столика и красила ногти. Девушка подняла на меня удивленный взгляд.
– Что-то случилось, Евгения?
– Не могу найти Тину, – призналась я. – Где она может быть?
Лиза пожала точеными плечиками и поморщилась:
– Я ей не сторож. Ищите сами.
Я извинилась и закрыла дверь. Н-да, а девочка-то повторила слова Каина, когда его спросили, куда подевался Авель…
