Я не стала заходить в дом, до самого конца ужина простояла под окном, никем не замеченная. Вскоре вся семья вышла проводить Аркадия. Горенштейн был весел и беззаботен.
– А, Евгения, вот вы где! – воскликнул он, увидев меня. – Оставляю моих дорогих девочек на вас. Заботьтесь о них как следует.
– Вы уезжаете? – спросила я, лишь бы не молчать.
– Да, девочки дали мне совет немного отдохнуть и развеяться, так что я пройдусь на «Счастливчике» до Зеленой Косы и обратно. Переночую на яхте.
– Дядя, мы тебя проводим до пристани, можно? – вкрадчиво спросила Тина. Аркадий потрепал ее по рыжим волосам и засмеялся:
– Разве я могу в чем-то отказать моим лисичкам?
Дядя и племянницы неторопливо зашагали к пристани. Я поспешила за ними. Уже смеркалось, платья девушек и рубашка Аркадия белели в синеватых сумерках. Анна и Вадик остались стоять на крыльце. Я обернулась и поймала напряженный, полный неприязни взгляд Анны. Женщина куталась в свой неизменный кашемир, как будто ей было холодно.
Яхта была готова к отплытию. На борту горели огни, сходни опущены, ожидая хозяина. Аркадий помахал девочкам и легко взбежал по трапу. Белокурый матрос Алекс спустился на причал и убрал сходни. Судя по всему, Аркадий ни с кем не собирался делить удовольствие от прогулки на яхте.
«Счастливчик» медленно выходил из залива. Лиза подошла, встала рядом со мной и облокотилась на металлические перила.
– Ненавижу прощаться, – неожиданно проговорила девушка. – Всякий раз кажется, что это навсегда.
Я смотрела, как дрожат разноцветные огни в темной воде, и думала о том, как мне теперь быть. С одной стороны, это совершенно не мое дело. Давнее убийство похоронено в архивах, а его жертвы покоятся в фамильном склепе. С другой – вот они, две жертвы того давнего взрыва.
Для девочек ничего не закончилось, последствия ощущаются и сейчас. Каково им будет узнать, что они выросли в доме убийцы? Но неужели Аркадий так и уйдет от наказания? Он получил в полное распоряжение компанию брата, распоряжался долей его жены и несовершеннолетних дочерей. Неудивительно, что за эти годы Аркадий Станиславович так преумножил семейное состояние. Что ж, он так и будет пользоваться выгодой, полученной от убийства, как разбойник с большой дороги, убивший прохожего ради нескольких монет? Останется безнаказанным только потому, что богат, а богатым и влиятельным в этой стране можно почти все?
Я почувствовала, как в виске ворочается острая, как иголка, боль. Нет, на сегодня с меня хватит. Пусть пройдет хотя бы одна ночь, пусть мысли улягутся. Как говорила героиня фильма «Унесенные ветром», «Я подумаю об этом завтра».
Но завтра для Аркадия Горенштейна так и не наступило.
«Счастливчик» не успел даже покинуть бухту, когда на борту прогремел взрыв. Казалось, огненный шар вспух на воде там, где только что была белоснежная красавица-яхта. От ослепительной вспышки стало больно глазам, и я невольно зажмурилась. А когда я открыла глаза, там уже ничего не было. Только кружились на поверхности черной воды какие-то догорающие обломки.
Глава 4
В первые секунды после взрыва всегда кажется, что вокруг очень тихо. Это слух не успевает справиться со звуковой волной. Первый звук, который я услышала спустя всего несколько секунд, был истошный визг Лизы. Девушка вцепилась в поручень ограждения и безумными расширенными глазами смотрела на воду.
Я обернулась, ища глазами Тину. Младшая из близнецов вцепилась мертвой хваткой в Алекса и спрятала лицо у него на груди. Меня поразила их поза, какая-то привычность их объятий. Плечи Тины вздрагивали, судя по всему, девушка плакала.
– Немедленно уходим отсюда, – скомандовала я. – Алекс, веди Тину в дом.
С помощью матроса мне удалось доставить близнецов в безопасное место, хотя, чтобы оторвать от поручня руки Лизы, пришлось применить силу.
Навстречу нам уже бежал Вадик. Лицо юноши было мучнисто-белым.
– Что… что там случилось? – прохрипел Горенштейн-младший. – Мы с матерью слышали… слышали…
«Скорая» и полиция прибыли почти одновременно. Хотя для «Скорой» работы уже не было, Аркадий Станиславович погиб на месте. Зато помощь врачей понадобилась сестрам – Лиза и Тина никак не хотели уходить в дом, рвались взглянуть на тело дяди. Пришлось вколоть девушкам сильнодействующее снотворное и на руках отнести в их комнаты.
Анна перенесла случившееся с неожиданной стойкостью. Женщина не рыдала, не падала в обморок, а спокойно, четко отвечала на вопросы: часто ли погибший выходил на яхте? Всегда ли он плавал в одиночку? Кто готовил судно к отплытию?
Зато на Вадика было больно смотреть. Гибель отца потрясла его, Вадик выглядел совершенно раздавленным, губы его тряслись, он переводил растерянный, какой-то детский взгляд на каждого, кто подходил к нему и спрашивал: «Как это могло случиться? Кто это сделал?»
Поскольку погибший был известным и влиятельным человеком, на место трагедии прибыли все силовые службы нашего города. Дело передали в ведение ФСБ, поскольку речь шла о взрыве. Случившееся квалифицировали как теракт, и на этом основании силовики забрали дело в свои руки.
Если с семьей следователи обращались деликатно и нежно, то с обслуживающим персоналом никто не церемонился. В первые же минуты после прибытия спецслужб всех горничных, официантов и садовников очень технично разделили и изолировали, не позволяя обмениваться информацией. И начали допрашивать – методично, жестко.
Поскольку я тоже была «персоналом», то и меня закрыли в тренажерном зале в компании с шофером и тройкой перепуганных горничных. Перед этим у всех собрали документы, так что на допрос меня вызвали одной из первых.
Мне повезло – в группу входил Андрюша Умников, когда-то он был стажером у моего друга капитана Алехина. Умников хорошо знал, кто я такая. В городе я человек довольно известный.
Допрос вел Илья Махотин, следователь ФСБ. С ним мы тоже однажды пересекались. Разумеется, я не ждала никаких скидок и реверансов в свою сторону, но и делать вид, что мы совершенно незнакомы, по-моему, глупо. Однако я поддержала предложенный стиль беседы и предельно вежливо и четко ответила на стандартные вопросы: кто я, кем работаю, по какому адресу проживаю, с какой целью прибыла в Семирадово и когда именно.
Допрос катился по накатанной колее:
– Кому Аркадий Горенштейн сообщил о том, что собирается идти на яхте до Зеленой Косы?
– Это слышали его племянницы, я, секретарь по имени Константин, охранник в приемной, а также, возможно, господин Ващенко, который в тот момент находился в кабинете Горенштейна.
– Ващенко? – оживился следователь. – Дмитрий Юрьевич? Тарасовский бизнесмен?
– Он самый, – кивнула я и старательно продолжала перечислять: – Кроме того, Аркадий Станиславович повторно высказал желание поплавать на яхте в одиночку уже после ужина. Так что присутствовали при этом его супруга, его сын, а также мог слышать любой из персонала поместья, находившийся в тот момент неподалеку. Кто именно, сказать не могу, не обратила внимания.
