Беседа становилась все более интересной.
– Я просто любил Тину, у Марата с Лизой вообще все было хорошо, – принялся перечислять Дамир. – Отец наш был рад, что мы женимся. Не слишком, правда, рад: во-первых, говорил, рано нам жениться, а во-вторых, невесты русские. Но это так, он человек широких взглядов, отец. Это слова Марата, – покосившись на меня, пояснил жених. – Но дело было выгодное, Горенштейны богаты, приданое у близнецов – ни у кого в нашем городе такого нет, вот отец и согласился. Уже планы строил, какую часть бизнеса расширить, куда деньги вложить. – Дамир вздохнул и закончил: – А больше всего на свадьбе настаивал сам Аркадий Станиславович. Прямо торопил, чтобы со свадьбой не тянули. Сам день назначил.
Я внимательно вгляделась в физиономию спортсмена. Да, он слишком простодушен, чтобы выдумать такое. Скорее всего, его слова – чистая правда.
– Как ты думаешь, – медленно, с расстановкой проговорила я, – в чем причина этого? И того, что Аркадий Горенштейн настаивал на свадьбе и что торопил время?
Вопрос был из разряда ключевых – ответь на него, и все части головоломки выстроятся в нужном порядке. Честно говоря, я и не думала, что туповатый спортсмен мне на него ответит. Но Дамир отозвался:
– А, это просто. Дело тут в деньгах, само собой. Была причина так рано выдать замуж сестер – после замужества их деньгами распоряжались бы мужья.
Так-так… Акчурины – серьезные люди, и вырвать у них из зубов такой кусок не под силу какому-то прохиндею.
Я уважительно посмотрела на него:
– Сам додумался?
Тот кивнул.
– Значит, и свадьбу расстроил тот, кто на деньги близнецов нацелился. Вот я и подумал – а что, если у Тины кто-то есть?
– Кто? – На этот раз была моя очередь проявлять недостаток сообразительности.
– Мужик какой-то, – напрямик ответил Дамир. – Сама бы она на такое не пошла, но из-за любви бабы чего только не делают! Может, кто-то задурил Вале голову, сказал, что она его до гроба и все такое, ну, что обычно говорят. И Валентина повелась на это.
Я во все глаза смотрела на спортсмена. Надо же, выдал свежую версию, и вполне правдоподобную, кстати… Если кто-то решил охмурить Тину Горенштейн – а для этого не нужно никаких сверхусилий, девушки сидят взаперти в Семирадово и шансов встретить свою любовь у них нет, то этот «кто-то» понимает: тягаться с семейкой Акчуриных – дело гиблое.
– Вот я и хотел с Валей поговорить, – вздохнул Дамир, – а она меня оскорблять начала. Что за девушка?! Как ее воспитывали?
– Тут я с тобой полностью согласна, – вздохнула я. Своенравные близнецы успели и мне попортить кровушки. – Но ты слишком строг к ней. Девочка просто больна. Она на таблетках со дня смерти дяди и не понимает, что говорит.
Дамир только махнул здоровой рукой.
– Вот что, – сказала я, протягивая руку поверженному противнику. – Попрошу никаких резких движений не делать, собственное расследование не затевать и не усложнять работу представителям закона. Следствие во всем разберется.
Дамир скептически хмыкнул.
– Мою клиентку попрошу оставить в покое. Тина – пострадавшая сторона во всей этой истории. Не надо травмировать девушку еще сильнее.
Сделав вид, что не заметил протянутой руки, спортсмен поднялся на ноги.
– Обещать ничего не буду, – упрямо склонив лобастую голову, мрачно сказал Акчурин. – Но Тину преследовать не стану. Она свободна.
После схватки мы выглядели одинаково – примерно так, как Ума Турман в фильме Квентина Тарантино «Убить Билла», в знаменитой сцене, когда героиня, выкопавшись из свежей могилы, приходит в кафе и светским тоном произносит: «Стакан воды, пожалуйста».
И речи не было о том, чтобы в таком виде показаться на глаза представителям бизнес-элиты Тарасова. Пожалуй, после такого мне в этом городе никто больше работы не предложит. Доказывай потом, что ты абсолютно нормальна, а в земле перепачкалась исключительно в силу профессиональных обязанностей.
Поэтому я набрала номер старшего из мальчиков Коваля и попросила сопроводить моих подопечных в машину. А сама пробралась к месту траурной церемонии, хоронясь за памятниками. Ох, как бы агенты в штатском не приняли за киллера меня…
У могилы было пусто, только холмик, засыпанный дорогими цветами, возвышался над местом, где очень скоро вдова поставит памятник, соответствующий статусу покойного. Я поспешила на стоянку машин, обогнав процессию, которая как раз направлялась к автомобилям. В салон бронированной тачки, где скучал плечистый Николай, я проскользнула за минуту до того, как в нее уселись Тина и Лиза. Близнецы потрясенно уставились на меня.
– Все в порядке, – процедила я сквозь зубы, чтобы немного успокоить девочек. И тут же рявкнула на шофера: – Поехали, чего ждем!
Всю дорогу до дома сестры старательно делали вид, что любуются пролетающими за стеклом пейзажами. От кортежа по дороге отделялась то одна, то другая машина, бизнесмены отправлялись по делам, возвращались в привычную, налаженную, нормальную жизнь. Будет ли такая когда-нибудь у сестер Горенштейн?
Наконец мы прибыли в Семирадово. Анна и Вадим закрылись в своих апартаментах, близнецы тоже отправились к себе. Наконец-то я смогла привести себя в порядок, принять душ и переодеться.
Я как раз досушивала свои короткие волосы феном, когда в мою дверь деликатно постучали.
Странно, за все время, что я живу в поместье, ни единого раза никто не приходил ко мне. Кто бы это мог быть? Анна? Или горничная с чистым полотенцем?
Я распахнула дверь. На пороге стояли сестры Горенштейн. Девушки успели переодеться в джинсы и футболки – на Тине была черная, на ее сестре белая. Я открыла дверь настежь, приглашая заходить.
Тина немедленно заняла единственное кресло, предоставив Лизе устраиваться на широком подоконнике.
Я присела на кровать, гадая, что нужно близнецам.
Валентина Горенштейн смерила меня восхищенным взглядом и проговорила:
– Как вы его, а? Лизка, ты бы видела, как она отделала Дамира! В жизни не видала, чтобы нашего чемпиона так раскатали. Вот я и подумала: пусть лучше она будет на нашей стороне!
Лиза внимательно выслушала сестру, но молчала, глядя на меня умными зелеными глазами.
Ага, девочки что-то задумали! Ни за что не поверю, будто они пришли выразить свое восхищение моей превосходной физической формой.
– Я и так на вашей стороне, – вставила реплику я. – С той минуты, как ваш дядя – пусть ему земля будет пухом – меня нанял для вашей защиты.
– Нет, раньше, – тихо сказала Лиза. – Вы защищали нас еще до этого. В день нашей кошмарной свадьбы. Хотя никто вас не просил.
– Да, вот скажите, Евгения, зачем вы кинулись нас защищать? – встряла в разговор Валентина. – Мы даже не были знакомы! Вы не знали, что мы богаты, что наш дядя – тот самый Горенштейн… Ведь вы жизнью рисковали. Почему?
