– Хватит с девушки приключений, – твердо сказала я. – Пойду ее проведаю.
Мы попрощались, и я вошла в знакомый вестибюль клинки. Агеев был моим давнишним приятелем – когда-то я спасла его, тогда еще врача «Скорой», от буйного пациента. Будучи в сильном подпитии, тот принял доктора за любовника своей сожительницы и даже успел обвинить бедного врача в домогательствах и дважды ударить ножом. Он бы добил Юрия, если бы я не оказалась в нужное время в нужном месте. Я сломала алкашу челюсть и спасла жизнь Агееву. После этого случая он и ушел из «Скорой». Так что с тех самых пор Юра приветствует меня одними и теми же словами:
– Здравствуйте, мой ангел, кому я обязан своим процветанием!
Агеев лично проводил меня в палату на втором этаже, где под капельницей лежала Тина. По дороге доктор вполголоса говорил мне:
– Девочку твою мы на грешную землю вернули, завтра будет как новенькая. Это что, клиент? Опять таскаешь каштаны из огня для других?
– Работа такая, – улыбнулась я. – Когда можно забрать домой Валентину?
– Да хоть завтра. Но лучше пусть побудет здесь пару дней. Сначала детоксикация, потом курс антибиотиков и витамины. Тогда и забирай.
– Сейчас приедет тетка больной, – пояснила я, – ей про наркоту говорить необязательно. Кстати, девушка не сама это приняла – ее заставили.
– Где Алекс? – вместо приветствия спросила Валентина. Вместо ответа я неторопливо подошла к окну, выглянула – машины Анны на стоянке пока не было видно, подвинула ближе стул для посетителей, уселась, положила ногу на ногу. Тина следила за мной сощуренными глазами, затем я достала телефон и поставила воспроизведение записи.
Едва зазвучал голос белокурого матроса, Тина закусила губу. Я думала, что девушка попросит выключить запись, но Валентину я недооценила, девушка дослушала до конца.
– Сволочь. Предатель. Лжец.
Вот что сказала бедная богатая девочка, когда все закончилось.
– Как я могла быть такой дурой!
– Не надо себя винить, – я попыталась говорить мягко. – Не вы первая. Все закончилось. Вы живы, здоровы, скоро вернетесь домой. Ваша тетя уже едет сюда.
– Вот кого я меньше всего хочу видеть, – огрызнулась Валентина. – Не пускайте ее сюда, ладно?
– Как я могу?!
– Вы же мой телохранитель! И должны выполнять мои распоряжения. Вот и охраняйте.
Тут за дверью палаты послышались голоса, один из которых – властный и раздраженный – явно принадлежал Анне. Тина поморщилась как будто от боли.
– Ненавижу ее, – пробормотала девушка.
Анна ворвалась в палату так, как будто собиралась брать ее штурмом. Взгляд женщины просканировал комнату и остановился на мне.
– Евгения! – вскричала моя работодательница. – Что вы себе позволяете? Почему вы привезли мою племянницу сюда?! Не посоветовавшись со мной, единственной родственницей Валентины, берете на себя такую ответственность! Речь идет о жизни и здоровье девочки, и я этого так не оставлю!
Позвольте! Я же сама предупредила Анну, что Тина в клинике «Асклепий»! С момента нашего последнего телефонного разговора прошло совсем немного времени. Анна высказывала мне легкое недовольство, но сейчас она просто в ярости! Я внимательно посмотрела на хозяйку Семирадова. Щеки Анны Валерьевны горели, ноздри раздувались. В глаза мне дама старательно не смотрела.
Что ж, все понятно. Между нашим разговором и этой минутой случилось что-то, о чем я не имею понятия. И это «что-то» заставило Анну сменить тактику. Помнится, еще совсем недавно женщина благодарила меня за спасение племянницы…
За спиной мадам Горенштейн виднелась массивная фигура Юрия Агеева. Хозяин клиники делал мне из-за ее спины какие-то знаки, потом развел руками.
– Я не собираюсь оплачивать счет, так и знайте! – заявила Анна. – Вижу, вы хорошо знакомы с этим проходимцем, который здесь всем заправляет.
Я во все глаза смотрела на женщину. Что могло случиться такого, что настолько вывело ее из равновесия? Вежливость и кротость никогда не входили в число достоинств жены Аркадия, но это уже перебор. Анна на грани нервного срыва.
– Тетя, прекрати немедленно, не устраивай сцен, – донесся с кровати тихий хриплый голос Валентины. – Я сама оплачу счет. Ерунда какая…
– Что? – Анна повернулась к племяннице. – Что ты сейчас сказала?!
– Я говорю, что ты выглядишь смешно, – хладнокровно проговорила девушка. – Выставляешь себя на посмешище.
Анна задохнулась от злости. С минуту казалось, что женщина сейчас завизжит, чтобы выпустить скопившееся напряжение. Но мадам Горенштейн взяла себя в руки. Анна обернулась ко мне и бросила мне в лицо:
– Вы уволены.
Я не сразу осознала смысл ее слов.
– Простите?
– Не прощаю! – ледяным тоном произнесла Анна Валерьевна. – Уволены. У вас проблемы со слухом? Вы и этот ваш безногий приятель. Я уже позвонила ему и приказала убрать из моего дома всех этих гопников в камуфляже. – Анна торжествующе уставилась на меня: – Разговоры о вашем профессионализме оказались ложью. Вы не смогли защитить ни Аркадия, ни девочек. Так что я больше не нуждаюсь в ваших услугах. Теперь нас будут охранять настоящие профессионалы.
– «Альбатрос-98»? – быстро сообразила я.
– Вас это уже не касается, – отрезала Анна Горенштейн. – Попрошу оставить в покое мою семью.
Женщина сделала такой жест, как будто выбрасывала что-то в мусор.
– А теперь попрошу оставить нас с Валей наедине. Я должна серьезно поговорить с моей племянницей.
Я посмотрела на Тину. Девушка ответила мне тоскливым взглядом. Предстоял грандиозный скандал, это было ясно. Я едва заметно кивнула Агееву. Доктор откашлялся и дипломатично проговорил:
– Анна Валерьевна, вашей племяннице нужен покой. Как врач, я…
Но женщина не дала ему договорить.
– Все вон! – ледяным тоном сказала Анна. Нам ничего не оставалось, как повиноваться.
Семейные дела Горенштейнов – не моя забота. Мое дело – охрана, и все. Конечно, мне хотелось защитить бедную Тину от гнева разъяренной фурии, но я не имела на это права.
Агеев пожал могучими плечами под белым халатом.
– Не волнуйся, счет она все-таки оплатит, – сказала я.
– Да я и не волнуюсь, – грустно произнес доктор.
Я вышла из клиники, уселась на водительское место своего «Фольксвагена» и задумалась. Что же могло произойти в эти полчаса – между телефонным разговором и приездом Анны в клинику? Это был самый главный вопрос, но на него у меня не имелось ответа. А фантазировать я не обучена.
Я набрала номер Коваля.
– Знаешь, я всякого навидался, – без привычного балагурства отозвался мой приятель, – но такое со мной в первый раз. Звонит твоя мадам, кричит, что я поставил под удар жизнь ее близких. Моих людей выкидывают из поместья буквально мордой об асфальт.
