После того как весь балласт был сброшен, в туннель по металлической лестнице спустились четверо полицейских.
Освещая путь фонариками и подкрепляя свою решимость потоками бранных слов, блюстители порядка стали сооружать из мешков некое подобие крепости.
Их сняли с поста на Карл-стрит всего полчаса назад, когда кому-то из начальства пришло в голову, что некие головорезы постараются проникнуть в город через недостроенный туннель.
«Перекрыть автомобильное движение по коллектору!» – гласил приказ, спущенный сверху, и полицейские отправились его выполнять, хотя каждый из них считал распоряжение дурацким.
И вот теперь, в густой как туман пыли, сержант и трое рядовых патрульных безо всякого энтузиазма сооружали препятствие. А за их работой в туннеле с интересом следили рабочие. Они стояли возле горловины аварийного люка и злорадно посмеивались, сделав перекур специально для такого спектакля.
– Ладно, хватит, ребята! – распорядился сержант и тут же закашлялся от перехватившей дыхание пыли.
– И то верно, шеф, – отозвался один из подчиненных. – Если они едут на танке, мы все равно их не остановим, а для авто и так сойдет.
Рассевшись на бруствере, полицейские стали скучать, ежеминутно подсвечивая фонарями наручные часы.
Рабочие, наверху, тоже потеряли к происходящему интерес и вернулись к своим обязанностям.
– А чего там произошло, шеф? – задал вопрос самый разговорчивый из патрульных.
– На южной магистрали положили шестерых агентов ЕСО, – равнодушно буркнул сержант и снова закашлялся. Судьба агентов его совершенно не трогала, ему хотелось поскорее покинуть это место.
– Да. А потолки здесь высокие, шеф, – сказал разговорчивый, осветив стены и потолок коллектора. – Я слышал, что грузовики и бетоновозы прямо здесь и ездили, когда доставляли материалы...
Сержант ничего не сказал, зато отозвался другой полицейский – с тонким, почти девичьим голосом.
– И даже не верится, что скоро здесь потечет целое море дерьма.
– Ну так уж и море, – усомнился сержант. – Откуда взяться морю-то? Город у нас небольшой. Ну будет ручеек по щиколотку, и то не всегда, а только по праздникам.
– А почему именно по праздникам? – спросил разговорчивый.
– Да потому, что по праздникам все много жрут и, понятно, сортиры работают с повышенной нагрузкой...
– А-а... – протянул разговорчивый, удивленный статистическими познаниями сержанта.
– Кажется, чего-то там гудит, – сообщил полицейский с девичьим голосом.
Все сразу притихли. Однако это оказался бетоновоз, прибывший на строительную площадку.
Сержант невольно вспомнил, как смеялись над ними эти строители, когда они ковырялись здесь, в пыли, среди грязных мешков. Должно быть, сейчас, в перепачканных мундирах, все полицейские выглядели полными свиньями, и это вызовет еще большее веселье, когда они поднимутся наверх.
Сержанту стало грустно, но потом он вспомнил, что недалеко от площадки находилась стоянка автомобилей и там наверняка были машины строителей.
«Вот где я покуражусь, – улыбнулся в темноте сержант. – Вот уж где я попью кровушки у этих весельчаков... Это чья машина? Ах ваша? А почему номерной знак грязный? Ничего не знаю – платите штраф».
– Кажется, там чего-то гудит, – снова сказал писклявый полицейский.
– Ты уже достал всех, – возразил разговорчивый.
– Нет, ребята, на этот раз действительно гудит, – сказал сержант, который своей язвой чувствовал тонкую вибрацию тоннеля. С тех пор как он заработал ее, прожив со склочной бабой пятнадцать лет, его язва стала лучшим индикатором приближения неприятностей.
– Занять позицию за мешками! Приготовить оружие! Стрелять только по моей команде! – скомандовал он и, достав тяжелый пистолет, плюхнулся на пыльную баррикаду.
52
Поворот следовал за поворотом, и Рино удивлялся такой странной планировке туннеля. Хотя он и не был инженером-гидравликом, однако понимал, что из-за этих поворотов поток фекалии будет замедлять свой бег, твердые фракции станут оседать на дно, и, как следствие, появятся заторы.
«Что это я? – удивился своим мыслям Рино. – Думаю о движении какого-то дерьма. Здоров ли я?»
Впрочем, прострелившая спину боль напомнила ему, что он не в форме. И помимо мистера Смайли в этом была виновата Халия – ведь это она тогда ударила его по голове, хотя можно было обойтись и без этого.
Сейчас она сидела тихо, положив на свои безупречные колени скрипичный чехол. А сверху – над чехлом, нависал тяжелый бюст. Рино не видел этого, но домысливал картину довольно легко. Халия вообще способствовала развитию у мужчин различных мыслей и богатого воображения.
– Мы уже в городе? – неожиданно спросил Гук.
– Что?.. Да, почти в городе. Как только появятся железные лесенки аварийных колодцев, считай, приехали...
– Откуда ты знаешь этот туннель? – задала вопрос Халия.
– Я же полицейский... мэм... – ответил Рино, едва не сказав вместо «мэм» – «милочка».
Коллектор сделал еще один поворот, и машину тряхнуло на некачественно заделанном стыке. Пучок света от мощных фар подпрыгнул и высветил какое-то непонятное препятствие, перегораживающее дно туннеля.
– Эй, там закрыто! – воскликнул Гук.
– Без тебя вижу! – зло отозвался Рино, подозревая, что впереди их ждет спланированная засада. И хотя коллектор был не менее шести метров в диаметре, развернуться в нем не было никакой возможности.
Рефлер вдавил педаль газа до пола, и «темпер» понесся на таран стремительно надвигавшейся пирамиды из тяжелых мешков. В ярком свете фар мелькнули полицейские фуражки и ржавая лесенка с правой стороны.
– Эй, парень! – снова подал голос Гук. – Ты чего делаешь?
– Тихо, Гук... – произнесла Халия.
Рев мотора отражался от бетонных стен и, множась, превращался в многоголосый шум водопада. Этот шум пугал сидевших за баррикадой полицейских, и они, позабыв про пистолеты, только жутко кричали, давясь пылью, будучи уверены, что настал их последний час.
Туннель сотрясался от рева, свет становился все ярче, и в последний момент, когда гибель была неизбежна, страшное чудовище проскочило по стене, а спустя мгновение его шум стал затихать где-то далеко позади.
– Пронесло! Пронесло! – не своим голосом закричал сержант. – Пронесло, так вас и разэдак, ублюдки! – продолжал он вопить и ругаться, как может ругаться только по-настоящему счастливый человек.
– Шеф! Я, кажется, обделался! – пожаловался ему разговорчивый.
– Ну и хрен с ним! Я и сам обделался, но зато я жив! Ты слышишь, я жив!
53
Возвратившись на дно туннеля, «темпер» какое-то время скользил юзом, затем выправился и пошел ровнее.
