Арафату приходилось терпеть поражения.
В «черном» сентябре 1970 года король Хусейн вышвырнул своего палестинского «брата» из Иордании.
В августе 1982 года израильтяне вынуждают Арафата покинуть Бейрут. Шарон мог бы покончить с Арафатом, но американцы (и такое бывает!) взяли Арафата под защиту.
В декабре 1983 года мятежные фатховские офицеры с помощью «братской» Сирии атакуют Арафата в Триполи. Он бежит на греческих судах под охраной французских военных кораблей.
В апреле 1992 года самолет, в котором находился Арафат, потерпел аварию над Ливией. Тринадцать часов раненый Арафат ждал помощь в песках Сахары. Слышал где-то, что помощь пришла от израильского радиолюбителя. Он поймал сигналы бедствия и передал их в штаб-квартиру ООП.
В израильском фольклоре курсирует такой рассказ. У Шамира спросили, почему он не отдал приказ убить Арафата.
— Потому что он от рождения глуп. Зачем нам, чтобы террористами руководили умные люди?
Боюсь, что Шамир обманывал самого себя…
У Арафата достаточно врагов в арабском мире. У него много соперников, конкурентов внутри ООП. Ему наступали на пятки. Ему пели политические отходные, но он был непотопляем.
«С этим человеком, с его бесконечными прожектами, — говорил в 1992 году президент Сирии Асад, — мне приходится иметь дело уже не первый десяток лет. Самое лучшее, что он может сегодня сделать, — это встать и уйти. Его время истекло. Но, к сожалению, у него не хватает ума понять это». Асад ошибался. Он недооценил тот факт, что еще в ноябре 1988 года 19-я сессия Национального совета Палестины признала резолюцию ООН о разделе Палестины и провозгласила создание Государства Палестина. Террор во всех видах отвергался.
Выступая 13 декабря в Женеве на 43-й сессии ГА ООН, Арафат обратился к израильскому народу: «Давайте помиримся. Давайте отбросим страх и запугивание. Давайте оставим позади войны, непрерывно бушевавшие в горниле этого конфликта последние сорок лет. Давайте отбросим все угрозы войн в будущем, жертвами которых могут стать лишь наши и ваши дети. Давайте помиримся. Давайте обеспечим мир для смелых, далекий от высокомерия власти и оружия уничтожения, далекий от оккупации, угнетения, унижения, убийств и пыток».
Эти заявления Арафата и ООП открыли дверь к переговорам. Дальше — конференция в Мадриде, начало переговоров, первые соглашения и 1 июля 1994 года триумфальный въезд Арафата в Газу. Именно там 27 июля я встретился с ним первый раз.
* * *
К этому времени я уже глубоко влез в переговорную проблематику, в позиции и аргументы сторон. У меня была собрана целая библиотека высказываний Арафата. Вырисовывалась тревожная картина. Складывалось впечатление, что существуют как бы два Арафата. Один (Арафат I) призывает к примирению, громко осуждает насилие, разумно, рационально оценивает соотношение сил и пределы взаимных уступок. Другой (Арафат II) остается сторонником террора, непримиримым противником «сионистского образования», которое рано или поздно должно быть сброшено в море. И по мере того как продвигался мирный процесс, по мере того как с согласия Израиля росла территория ПНА, наращивали мускулы подчиненные Арафату силовые структуры, по мере того как Арафат входил во вкус государственной власти, Арафат I уступал позиции Арафату II. Он становился жестче, капризнее, нетерпеливее. Он явно потворствовал радикалам, террористам. Он начал говорить ультимативным тоном.
Но еще задолго до этого, где-то в начале 1994 года, я отправил в Москву письмо. Арафат, писал я, классик, если угодно, восточной, «византийской» политической школы, где правят бал интриги, жестокость и ложь. И где цель оправдывает средства. Сумев выжить в сложнейших переплетах и встать на лужайке перед Белым домом рядом с президентом США, Арафат показал свои недюжинные способности. И на первый взгляд подписанная 13 сентября 1993 года декларация представляется его победой.
На самом же деле перед нами — пиррова победа, поражение Арафата. Подписывая соглашение с израильтянами, Арафат отказался от главной задачи своей жизни — уничтожить «гнездо сионизма», отказался от всех принципов «палестинской революции».
Арафат, несомненно, понимает это. И стремится во что бы то ни стало обратить поражение в победу. Отсюда — его заявления, противоречащие сути декларации. Отсюда — попытки добиваться на переговорах своего рода суверенитета по частям (армия под видом полиции, контроль за пересечением границы и т. д.). Однако лед, на котором Арафат выписывает фигуры высшего политического пилотажа, тонок и становится все тоньше.
Во-первых, ближайшее окружение Арафата тяготится приказным, безапелляционным стилем руководства со стороны шефа. Возмущаются тем, что он сохраняет единоличный контроль за финансовыми потоками.
Во-вторых, падает авторитет «президента» на территориях. Молодежь поворачивается к ХАМАСу и другим радикалам. Признаки непослушания проявляет и местная знать.
Для Арафата куда ни кинь, везде клин. Если он сорвет переговоры, он станет объектом критики «справа», со стороны прагматически настроенных кругов ООП. Если же он согласится с израильтянами, то окажется под боем «слева», со стороны экстремистского крыла палестинцев.
Следовало бы исходить из того, что Арафат как политическая фигура принадлежит прошлому.
Так заканчивалось письмо. Было бы полезно, полагал я, сохраняя внешне полную лояльность по отношению к Арафату, более пристально вглядеться в его окружение и постараться наладить контакты с его возможными «наследниками».
Судя по всему, мои выводы были несколько поспешны. Что же касается Арафата II, то он в полной мере как раз раскрылся в последние годы.
* * *
Но, чтобы разобраться в запутанном переплетении событий последних лет, чтобы не ошибиться в анализе причин нынешней интифады, следует вернуться к образованию Израиля.
Катастрофа европейского еврейства в годы Второй мировой войны, огонь холокоста заставили мировое сообщество всерьез отнестись к главной идее сионизма — необходимости собрать евреев вокруг горы Сион, создать в Палестине еврейское государство. Бурная дискуссия развернулась в ООН. США и СССР поддерживали эту идею. Великобритания юлила. Арабские страны отчаянно сопротивлялись. Решение было принято 29 ноября 1947 года. Резолюция 181 «Будущее правительство Палестины» получила 33 голоса, против голосовали 13, 10 воздержались. Палестина разделялась на арабскую и еврейскую части. Иерусалим выделялся в corpus separatum под временным управлением ООН.
Можно смело утверждать, что, если бы арабские государства приняли решение мирового сообщества, история Ближнего Востока пошла бы иным путем. Но арабские лидеры продемонстрировали отсутствие исторического чутья, исторической ответственности и обрекли народы Ближнего Востока на десятилетия войн.
Первая из серии этих войн — Война за независимость — началась 15 мая 1948 года, то есть на следующий день после провозглашения Государства Израиль. Против Израиля выступили войска Египта, Сирии, Ливана, Трансиордании и Ирака. «Это будет война на истребление, — заявил генеральный секретарь Лиги арабских государств (ЛАГ) Аззам Паха. — Это будет грандиозное избиение, о котором будут говорить так же, как говорят о вторжении монголов и Крестовых походах».
