* * *
Упоминание о перспективе неизбежно тянет за собой почти философскую тему о судьбе сионизма. Из того, что я наблюдал в «стране пребывания», из многочисленных и шумных дискуссий делаю вывод: то время, когда главной цементирующей силой израильского общества служили сионизм, чувство еврейской общности, еврейского братства, неумолимо уходит в прошлое. И хотя кризисы, типа нынешнего, вызванного «интифадой Аль-Аксы», тормозят эрозию сионизма, она — по мере упрочения мирной обстановки — будет продолжаться.
Некогда великая, согревавшая миллионы людей идея низведена до пошлой шутки: сионизм — это когда один еврей посылает второго еврея в Палестину на деньги третьего еврея. Мне как-то пришлось вместе с американским послом выступать на очередном мероприятии (кажется, вводили в строй жилой массив для эмигрантов). И я сказал: вот мы двое представляем «работающий» сегодня сионизм — Америка дает деньги (которые не пахнут), Россия дает людей (которые не верят). Потом пожалел, цинично получилось… Но ведь правда! Алия (восхождение к Храму!) превратилась в обычную эмиграцию с присущей эмиграции «внутривидовой борьбой» и со всеми сопутствующими изнуряющими жизненными проблемами.
Не бремя никчемных земных обуз, —
(Их каждый несет, скорбя), —
Дай силы нести самый тяжкий груз,
Груз самого себя.
Эти строчки написала поэтесса Шошана Дворкин. Увы, это жизнеощущение меньшинства. Бремя земных забот гнетет нынешнего эмигранта, — как и любого человека с «отключенной» саморефлексией, с пониженной чувствительностью к идеалам, — гораздо сильнее, чем «груз самого себя». А сионизм возможен только в поле высокого напряжения, которое дают идеализм и нечто, что я назвал бы этническим романтизмом.
Создание Израиля — историческая победа сионизма. Но в ней же и истоки его кризиса. Кризиса, потому что идея, идеология резко разошлись с практикой. Кризис, потому что этой победой пользуются все евреи, но некоторые пользуются особо. Кризис, и именно поэтому снят лозунг о возвращении всех евреев на землю Сиона. Он заменен концепцией динамического равновесия между Израилем и диаспорой.
Израиль, который я видел, далек от благоденствия и устойчивости. Еще одна грешная страна среди других столь же (более или менее) грешных. «Базарновосточный, безалаберный, непоследовательный, абсурдный, но все-таки, — как считает бывший главный редактор журнала „Алеф“ Д. Шехтер, — прекрасный Израиль». И я с ним согласен. «Израиль това!»
Но если политическая и духовная элита Израиля, если нынешние сионисты не сумеют приспособить общество к новой исторической обстановке, не сумеют избавиться от утопического балласта, от наследия Средневековья, то внутренняя уязвимость Израиля перед лицом неизбежных вызовов истории будет усиливаться.
Русский посол в израильских СМИ
Настоящие послы, карьерные дипломаты, как правило, не очень жалуют прессу или опять же телевидение. Задают колючие, провокационные вопросы. Могут приврать. Правду не всегда скажешь. Обманывать всегда не хочется. Поэтому лучше держаться подальше от журналистов. Или создать такую ситуацию, чтобы не они тебя использовали, а ты их. Но даже и в последнем случае предпочтительно держать язык за зубами.
Меня все это мало беспокоило. В школе, которую я прошел, учили: нет плохих вопросов, есть плохие ответы. Я любил говорить с журналистами и старался не обижать их, оставляя с пустыми руками. Хотя приходилось и вертеться, заменяя накрутом словес бедность информации. И все же журналистам было интересно встречаться со мной, потому что они знали: разговор — за редкими исключениями — будет по делу. Я же знал, что каждый материал помогает лучше понять позицию России, счищает грязь, накопившуюся за четверть века вражды. Поэтому не было, наверное, месяца без большого интервью или выступления по радио или на телевидении.
Думается, что несколько текстов, которые читатель может при желании одолеть, добавят дополнительные штрихи к моему портрету на фоне Израиля. Или, наоборот, к изображению Израиля, пропущенного через мою голову и мое сердце.
Однако начну я с единственного материала, реакция на который вышла за предполагаемые мною рамки. Это — интервью, помещенное в еженедельнике «Алеф» в октябре 1996 года.
«Вопрос. Ходят слухи, что вы покидаете нас. Независимо от того, насколько они верны, мне важно, что у всех новых и старых израильтян это вызывает глубокое сожаление. Вас уважают, по-дружески любят — и не за последние пять лет, а за многое, что было раньше. И значит, к критике из ваших уст отнесутся с доверием. Поэтому я хотела бы спросить вас: что вам не нравится в евреях? какие национальные черты нам сегодня во вред? различаете ли вы евреев и израильтян, и если да, то чем мы друг друга дополняем и чего друг друга лишаем?
Ответ. Я не готов ответить на эти сложные и деликатные вопросы в рамках неизбежно краткого журнального материала. Если доживу до собственных мемуаров, то там попробую пофилософствовать и отделить еврея от израильтянина (и наоборот). Здесь же ограничусь упоминанием того, что мне не нравится в поведении израильтян.
Во-первых, почти всеобщая необязательность, которая выражается в хронических опозданиях всего и вся. Нигде я не терял столько времени, ожидая начала концерта, начала заседания, прихода человека на деловую встречу и т. д. и т. п.
Во-вторых, явный дефицит деликатности, излишние, как мне представляется, развязность, неопрятность, бесцеремонность на улицах и в общественных местах. О некоторых проявлениях указанных „качеств“ даже говорить неудобно. Упомяну лишь об изобилии мусора вдоль дорог и в лесах, нежелании уступать друг другу дорогу, да и вообще нежелании считаться с тем, что рядом и вокруг могут быть люди, которым ваша „раскованность“ мешает.
В-третьих, странная неосведомленность многих вроде бы образованных, внешне вполне интеллигентных и занимающих видное положение людей во многих, я бы сказал, „школьных“ фактах мировой истории, мировой культуры.
В-четвертых, проникающие во все поры общества лицемерие, ханжество, суесловие. Везде и всюду говорят о еврейских традициях, Книге книг, десяти заповедях. Но, судя по тому, что я вижу, о чем слушаю и читаю, обычная жизнь большинства обычных людей, реальная политика и реальная экономика, в которые погружены израильтяне, — все это страшно далеко от указанных заповедей. И имя Господа поминается всуе…
Хочу сразу оговориться. Мой опыт, как и опыт каждого человека, ограничен. Поэтому я могу ошибиться. И в данном случае я даже хотел бы ошибиться… К тому же перечисленные мною минусы встречаются не только в Израиле, но в тех или иных сочетаниях характерны для многих стран.
Вопрос. По приезде в страну шесть лет назад я была поражена, когда узнала, как расшифровывается аббревиатура БАГАЦ — Высший суд справедливости (!). При этом один известный профессор Иерусалимского университета говорит обычно своим студентам юрфака: „Вы пришли изучать закон, а не справедливость“.
Не кажется ли вам, что в стремлении евреев к высшей справедливости, притом что ее невозможно достичь, есть нечто болезненное? Гремучая смесь самонадеянности молодого израильского общества и мудрости древнего еврейского народа? Возможно — определенный национальный комплекс? Сколько ведущих советских журналистов, писавших на морально-этические темы, были евреями… Видимо, это в крови.
