Вышеупомянутый пункт гласит: «Всякую организацию дружеских встреч, сопряженных с распитием алкогольных напитков, включая пиво, категорически запретить».
6 августа 1980 года. Заведующий редакцией газеты «Известия»
Г. Коновалов.
Насколько я могу судить, газета «Известия» аккуратно вышла 8 августа.
В этот же день общественность чествовала юбиляра в ресторане «Мир» (здание СЭВа). Было 80 человек.
Тамада — Леон Аршакович Оников. О нем следует сказать особо. Армянин тбилисского разлива. Почти всю сознательную доперестроечную жизнь провел в аппарате ЦК КПСС. Тем не менее верующий и глубоко порядочный человек. Его основной «специальностью» была дружба, а главным капиталом — друзья.
Как-то в Мадриде с коллегой Камыниным мы зашли в баскский ресторан. Только в баскских ресторанах вам предложат бычий стейк весом в 1 килограмм. Сидим трудимся, говорим, само собой, по-русски. Подходит испанец. И тоже по-русски:
— Вы из Москвы?
— Да, оттуда.
— А вы Оникова знаете?
Занавес. Оникова знали все.
Когда Леве стукнуло 50, я воспел его в «Львиных стансах»:
Средь баб, бутылок и бумаг
Любой бы лев давно зачах,
Любой бы лев давно бы спился
Иль подчистую разорился.
Но Лев, который среди нас,
Не просто лев, а высший класс.
Он не зачах, не разорился,
И он тем более не спился.
У Льва, который среди нас,
Еще остер и точен глаз.
Не родилась еще та львица,
Что от него могла бы смыться.
Со Львом, который среди нас,
Еще мы выпьем, и не раз.
И как бы ни был Лев на взводе,
К утру он будет на работе.
Для Льва, который среди нас,
Услуги не нужны сберкасс.
Богат, как Крез. Но не рублями.
Богат людьми, богат друзьями.
Ждет Льва, который среди нас,
Не трубный глас, а звездный час.
Звезда — знак львиности — готова.
Храни ее до гроба, Лева.
О, Лев, увенчанный звездой,
На чем стоял, на том и стой!
Живи на совесть, не на страх
Средь баб, бутылок и бумаг.
Лева уже ушел от нас.
«Как все-таки несправедливо устроена эта самая наша „небесконечная“ жизнь. Сколько бесполезных, никому не нужных людей живет на свете, недоумков, хамов, убийц, воров, дармоедов, рвачей, а хорошего человека вот нашла смерть, измучила болезнью, иссушила в нем соки, истерзала страданием и убила. Неужто это по-божески? — святой должен страдать за грешных, и грешные, видя муки святого, должны терзаться и обретать его облик? Но что-то много страдают мученики и мало действуют их страдания на человеческий мусор. Он чем был, тем и остался…» Эти горестные слова принадлежат Виктору Петровичу Астафьеву. Правильные слова…
Но тогда, 8 августа 1980 года, царило другое настроение. Лева, как и всегда, был на высоте. Что-то вроде Карояна, но при гораздо более недисциплинированном оркестре. Только в одном я не согласился с ним. Лева настаивал, чтобы в «президиуме», то есть рядом со мной, сидели наиболее знатные гости. Я же посадил в «президиум» маму, жену и двух братьев.
Торжественный момент: Цуканов огласил Указ о награждении меня орденом Ленина. Вообще-то такой орден был мне не по чину. Но тут, видимо, сказалась Конституция. И какие-то соображения Брежнева. Во всяком случае, мне было приятно. А маме — тем более.
Получил еще премию имени В. В. Воровского.
Гуляли на полную катушку. Вплоть до танцев. Но без вокала.
Попросил произносителей тостов отойти от традиции и вскрывать мои недостатки. Приняли за шутку, и весь вечер я слушал, какой я хороший. В этом отношении юбилеи напоминают похороны. Минус хохмы.
Всеволод Владимирович Овчинников из «Правды» одарил стихами:
Итак — тебе полста.
Живого веса — за сто.
Но перевесит их
Весомость строк твоих.
Пускай завидуют!
Ты ешь, и пей, и здравствуй.
Как легковесен я!
Как невесом мой стих!
Гаргантюа, Бальзак,
Пузатый бонисатва,
Ты — кит среди плотвы,
Арбуз среди травы.
Ты с десяти пудов
Сам-сто снимаешь жатву.
Как легковесен я!
Как легковесны мы!
Двойного «табака»
Запей тройным шампанским.
И с кем-нибудь в другом
Углу перемигнись.
А после — снова врежь
Кругам американским.
Ведь весу-то в них — пшик,
Хотя и зарвались.
Философ. Публицист.
Гурман. Звезда экрана.
Пусть годы за спиной
Все ускоряют бег.
О финише в полете
Задумываться рано.
Прими же новый старт —
Старт в двадцать первый век!
Запомнилось, что мама все охала в конце: много первоклассной закуски осталось. И порывалась изъять невостребованный продукт. Еле отговорил ее. Мы еще тогда не привыкли — «для собачки». А официанты тоже хотят кушать…
На следующий день, уже дома, принимал компанию из «Коммуниста».
И еще на следующий день, там же, всех родственников.
Завершающий аккорд прозвучал 11 августа. Официальное чествование в кабинете главного редактора.
Подарок, который я сам себе хотел сделать к юбилею, опоздал. Имею в виду сборник статей «Мир семидесятых. Политические очерки». Меня пугали, что газетная продукция моментально устаревает. Но я все же рискнул. Рукопись сдал в марте. Она была подписана к печати в мае. А потом дело застопорилось. Книга вышла только в декабре.
Завершить юбилейную тему хочу статьей Кондрашова, которая была помещена в «Известинце» 4 октября и называлась «Феномен Бовина». Привожу текст:
«Александр Евгеньевич Бовин — обширная тема. Не берусь исчерпать ее всю, но в связи с его юбилеем хотел бы сказать о нем несколько слов — как о журналисте и человеке, как о соседе, с которым спина к спине сидим через стенку в служебных кабинетах и к которому питаю дружеские чувства.
Из своих прожитых пятидесяти лет Бовин лишь восемь профессионально, как основным делом, занимается международной журналистикой. Коллеги подтвердят, что это срок слегка затянувшейся загранкомандировки. Но Бовин уверенно занял место в президиуме или, возьму образ побоевее, в первом ряду нашей рати международников. Занял не автоматически, не в силу обозревательского ранга, а по праву успехов и заслуг. Его уважают товарищи по перу, что нелегко дается и многого стоит. В известинском коллективе он, по-моему, любимец. А у главного массового потребителя нашей продукции популярность Бовина чрезвычайно велика — благодаря газете и телевизору, программе „Международная панорама“.
