Книга XX век как жизнь. Воспоминания, страница 95. Автор книги Александр Бовин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «XX век как жизнь. Воспоминания»

Cтраница 95

Сначала нас (которые вкалывают) посадили в Волынском-2, потом переправили в Ново-Огарево, а с мая по октябрь мы жили в Серебряном Бору. Удобно: 20 минут (тогда пробок не было) — и ты пред начальством.

С Лукьяновым и Собакиным мне приходилось сталкиваться. Но так долго и так плотно раньше вместе не работали.

Анатолий Иванович Лукьянов — для меня как двуликий Янус. Один лик: интеллигент, тонкий юрист, любитель поэзии. Он собрал огромную коллекцию живых голосов — поэты читают свои стихи. Сам пишет стихи. Тут все было ясно. Неясен (вернее, труднообъясним) другой лик. Лукьянов был сталинистом (Анатолий Виссарионович Лукьянов-Пленарный). Но каким-то сталинистом странным. В конкретных конституционных спорах он всегда выступал за демократический вариант. Но в более широком, социальном плане он, видимо, защищал социализм не обязательно с человеческим лицом.

Когда пришел Андропов, мы с Арбатовым усиленно рекомендовали Лукьянова в качестве заведующего общим отделом. Один из ключевых постов в аппарате. Возможно, именно сталинистские корни определили поведение Лукьянова в августе 1991 года. Впрочем, я до сих пор не верю в его «предательство». Когда Лукьянова посадили, я позвонил его жене, хотел выразить сочувствие, но она не стала со мной разговаривать…

Вадим Константинович Собакин — юрист, пожалуй, юрист-теоретик. Работал в ЮНЕСКО. Чувствует юридическую материю. Демократ.

От избытка своих сил
Собакин Толю укусил.
Но мир неплохо был устроен:
Покрыл их крепким матом Бовин.

Это сочинил еще один юрист-теоретик и участник конституционного хоровода Борис Михайлович Лазарев.

Два основных направления работы. Первый — текст Конституции. Второй — выступления и речи Брежнева в связи с Конституцией (на политбюро, на пленумах и на сессии). Плюс выступления Пономарева.

Мы («тройка», «двойка» и отдельно взятый Лазарев) начали с доработки проекта, оставшегося в наследство от предыдущих комиссий и групп. Непосредственная задача: подготовить текст, пригодный для всенародного обсуждения. Шли по статьям. Шум и гам. Въедались в смыслы. Крутили и выкручивали слова. «Поднадзорен», «подконтролен», «подотчетен» — найти разницу…

Команда сработалась быстро. Никто из нас не любил натужной серьезности. Когда нужно, «отскакивали» в Москву. Гости иногда к нам забредали. Регулярно смотрели кино. Писали друг на друга клеветнические эпиграммы, из которых сложился сборник «Серборовские конституевины». Перелистаем его страницы.

В. Н. Кудрявцеву

Мне говорят: «Он — Дон Кихот!»
Пусть говорят, а мне не верится.
Ведь если Дон он и Кихот,
То с кем же бой тогда ведет?
И где же ветряные мельницы?

А. И. Лукьянову

Всех горлопанов и смутьянов
Всегда, витийствуя взахлеб,
Заткнет за пояс А. Лукьянов —
Собаколюб и клопо…

В. К. Собакину

Ему не писаны законы,
И все формальные препоны
Ему природа рвать велит.
И днем и ночью пес ученый
Над Конституцией скулит.

А. Ф. Солдатовой [16]

Анка-пулеметчица,
Где твой пулемет?
Хочется не хочется,
Время нас несет.
Время метит инеем —
Назад не убежать.
А глаза все синие…
Так держать!

Г. Х. Шахназарову

Себя порой нещадно мучая,
Он в обществе прекрасной дамы
Писал плохие конституции
И неплохие эпиграммы.

А. Е. Бовину

Мудр, как Бальзак. Афористичен.
Противник фраз пустых и спичей.
Юрист в ораве журналистов.
И журналист среди юристов.
В кругу орущей нашей братии
Отец и дядя демократии.
Всегда с остротой наготове
Сидит права жующий Бовин.

Поскольку мы занимались демократической Конституцией, то нас именовали «кадеты». Мы не возражали. И даже сочинили Кадетский марш. Его надо петь на мотив знаменитой песни о Коктебеле.

Проснувшись поутру едва,
Осуществляешь ты права,
Которые на Западе во мраке.
А кто, свободою горя,
Твои права расширил, бря?
Собакин, бря, Собакин, бря, Собакин!
А если в восемнадцать лет
Тебя вдруг выбрали в Совет,
А папа с мамой говорят, что рано,
Правы они, тебя коря,
А виноват кто в этом, бря?
Лукьянов, бря, Лукьянов, бря, Лукьянов!
А если жалуешься ты,
Что все чиновники — скоты,
Что за деревьями они не видят леса.
И рвешь ты волосы, скорбя.
А виноват кто в этом, бря?
Бря, Лазарев, бря, Лазарев, профессор!
А если ты немного глуп,
Попал под суд, как кура в суп,
А судьи — непреклонные упрямцы —
Свирепствуют, закон блюдя,
А виноват кто в этом, бря?
Кудрявцев, бря, Кудрявцев, бря, Кудрявцев!
А если прав недостает
И ты полез в законов свод,
Но не нашел там нужных почему-то,
Листы гроссбуха теребя,
А виноват кто в этом, бря?
Самощенко — директор Института.
А если весь Тбилиси рад,
Что кубок вырвал «Арарат»,
Забыты все раздоры и кошмары,
И дружбы полные моря…
А виноват кто в этом, бря?
Наш кандидат в членкоры Шахназаров.
Пою я этот гимн, друзья,
И думаю, откуда, бря,
Слова такие были наготове?
И вот, в преамбулу смотря,
Вдруг понял ясно: это, бря,
Все Бовин, бря, все Бовин, бря, все Бовин!
Конечно, помним мы о том,
Что каждый только лишь фантом.
Под псевдонимом скрыв свои приметы,
Мы поработали не зря,
Закона главного друзья —
Кадеты, бря, кадеты, бря, кадеты.

Надеюсь, Владлен Бахнов не обидится на столь вольное использование его стихотворной матрицы.

Можно, конечно, обойтись и без стихов, и без песен. И тратить партийное время исключительно на партийную же прозу. Конечно, можно. Только уж больно скучно. А скука — враг производительности труда. Тем более умственного.

Результаты наших конституционных бдений направлялись в политбюро ЦК КПСС и в президиум Верховного Совета СССР. Оттуда возвращались тексты с конкретными замечаниями. Мы их учитывали (отклонение — это тоже форма учета) и снова рассылали. Несколько впечатлений.

1…92939495969798…209
Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию
Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация