Мои чувства к Аделиону – только мои. Они не дают никакой гарантии на взаимность. Тем более, когда у него под боком такая выгодная партия. Допустим, лерат «чуйств» возвышенных к ней и не питает… Но отказываться от выгоды всё равно не станет. Лион рождён, чтобы править. И он станет следующим правителем.
Хотя бы потому, что способа, как вытащить нынешнего Повелителя из комы, так и не нашли за последние десять лет. И вряд ли найдут. Да и недолго жить ему осталось, уж я-то знаю о планах на несчастного мужика. Не убью его я в ближайшее время, так Ловец снов найдёт кого-нибудь ещё, посговорчивее.
Хотя, если честно, я невероятно близка к тому, чтобы повесить на себя клеймо убийцы… Сомнений, страхов и угрызений совести практически не осталось после осознания моего истинного положения.
Практически.
На кухню не тянуло, так что я сама не заметила, как оказалась в саду. Тихое журчание успокаивало, но, увы, кипевшую в душе злость оно всё равно не могло заглушить.
Невольно рыкнув так, что стоящий рядом дархар шарахнулся, я скривилась и ударила кулаком по своему отражению в воде фонтана, на бортике которого сидела.
Поднявшись, направилась по парку, чувствуя, как ступни колет каждый попавший под ногу камушек, – я переоделась сразу после возвращения с кухни, сменив платье на тонкую рубашку, чёрные лосины и мягкие домашние туфли, похожие больше на наши чешки, нежели даже на балетки, у них и подошва была из плотной ткани. Украшения я сняла, волосы наспех заплела в косу… Столь простой, обыденный, домашний вид, резко контрастирующий с праздным дворцовым великолепием будущей госпожи Амил Ратана, показался моему уязвлённому самолюбию более… подобающим.
Пора уже действительно занять своё место.
Место рабыни, развлечения для господ, живой батарейки, посмешища для знатных леди, игрушки в руках мифического существа и убийцы. Убийцы Повелителя лератов. А после вернуться домой.
Но… всё-таки что-то до сих пор меня останавливало. Что-то не давало взять себя в руки, набраться решимости, отбросить все сомнения и терзания и поступить так, как подсказывал разум. Разум, а не чувства!
До принятия окончательного решения оставался всего один шаг.
И я не знала, кто именно этот шаг сделает.
Глава 19
Это Хеллоуин – свет кругом, и ты один.
Хеппи-энд невообразим.
М/ф «Кошмар перед Рождеством»
Положив ладони на подоконник, наследник Тёмной крепости лератов едва заметно усмехнулся. С каждой последующей минутой день становился всё насыщеннее на события, всё любопытнее и… занимательнее. Обнаружилось немало интересных наблюдений и выводов, как приятных, так и не очень. И первым в списке стоял отнюдь не приезд наместника Истул Бея.
Им оказались внезапные, непривычные эмоции Карины.
Кто бы мог подумать, что его маленькая маранта окажется способной на такое чувство, как ревность! Да ещё столь явное, столь насыщенное, столь… очевидное. Пожалуй, только в нём заключалась положительная сторона приезда в Амил Ратан семейства Трейд.
Негромко скрипнула дверь, впуская задержавшегося Эмита.
– Поймал? – негромко поинтересовался лерат.
Аделион кивнул, не скрывая усмешки. В его кармане лежал смятый листок, сброшенный его рабыней с башни. Лерат не сомневался, что своё истинное отношение к произошедшему Карина выразит на бумаге, а потом постарается от неё избавиться. Только, на свою беду, девушка даже не подозревала, что на всех листах пергамента будущего владельца Тёмной крепости стоит магическая метка. Документы или иные записи у Лиона не имели привычки теряться.
Маранта и не подозревала, сколько её выброшенных набросков хранится в верхнем ящике стола в кабинете наследника страны лератов…
– Тайная переписка? – равнодушно поинтересовался сидящий за упомянутым столом мужчина низкого роста, но крепкого телосложения.
Он никак не прокомментировал появление повелителя льда, продолжая внимательно вчитываться в содержимое бумаг, лежащих перед ним.
– С целью тайного заговора, – лениво и насмешливо отозвался Соломон, развалившийся на кушетке, стоящей посреди помещения.
Однако при приближении Эмита блондин с наслаждением потянулся и, скинув ноги, подвинулся, освобождая лерату место.
– Вполне в твоём духе, – ровно ответил лорд Трейд, и в кабинете снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом перекладываемых листов пергамента.
– Я не виноват, что на роль вселенского злодея больше никто не согласен, – тихо усмехнулся светловолосый лерат, выуживая из руки Эмита аккуратный свиток.
Развернув его, Соломон с минуту созерцал изображённое на нём странное, незнакомое, грустное и умильное существо, силясь понять, что же это за зверь. Но особенно его заинтересовала надпись вверху: «Если вы не узнаете, кто я такой, вы не станете со мной дружить?»
Почесав лоб, мужчина приманил с края стола чистый листок с карандашом и, нацарапав пару слов, протянул записку повелителю льда.
Узрев вопрос «Это кто?», Эмит мельком взглянул на занятого наместника и набросал короткий, лаконичный ответ: «Я». И с наслаждением посмотрел, как брови младшего сына Повелителя грозятся слиться с его причёской. Растерянно почесав тупым концом карандаша за ухом, Соломон снова принялся строчить, и дальше разговор происходил исключительно в письменной форме, с соответственным количеством вскинутых бровей, округлившихся глаз, усмешек и тщательно скрываемых смешков.
«Не знал, что ты такой милый и плюшевый. А если серьёзно?»
«Рад, что ты тоже видишь меня таким. Я очарователен, не так ли?»
«Угу. От умиления слегка подташнивает. И всё-таки?»
«И всё-таки что?»
«Ледышка, не беси меня. Чьё творение, я уже понял. Каков его смысл?»
«Слишком глубокий. Боюсь, тебе не понять всей тонкости душевной организации пленной маранты».
«Пусть с её организацией разбирается мой милый братец, увольте меня от общения с этой хорошенькой язвой. Кстати, прилетевший с неба мне в лоб смятый кусок пергамента – её работа?»
«Угадал. Кстати, весьма… интересная. Со всех сторон».
«Расскажешь?»
«Я похож на дурака?»
«Это был риторический вопрос?»
– Я вам не мешаю? – раздался ядовитый голос лорда-наместника.
– Рабочие моменты, – сохраняя на лице полную невозмутимость, отчитался Соломон, вчетверо складывая исписанный лист.
Эмит же, точно с таким же равнодушием бережно скатал в свиток рисунок со своим «портретом». Конечно, признаваться беловолосому лерату он не собирался. Да и не смог бы при всём желании: кто такой неведомый Чебурашка, Карина ему так и не объяснила. Но Эмиту её рассказ и не требовался.
