Ох ты… Неужели я угадала? Но как?
– Вот оно что, – тихо и задумчиво выдохнула я, глядя прямо перед собой. На краю сознания, вызывая очередную головную боль, билась странная и невероятная мысль. Странная потому, что мне казалось – она принадлежит не мне. А невероятная потому, что мне вдруг подумалось: каждый из лератов, который существует, является повелителем какой-либо стихии… Льда, пламени, огня, дерева, металла, земли и бог весть чего ещё.
Внезапное ощущение того, что меня накрывают чьи-то воспоминания, стало куда более отчётливым, и неожиданное понимание этого едва не заставило вскрикнуть.
Ну конечно же! Памятью обладает не только душа, но и тело! Мозг, именно он отвечает за неё! И если мне достался он, значит, я могу пользоваться воспоминаниями той маранты, душу которой выпил лерат, находящийся в сговоре с Ловец! Нужно только научиться этому. Нельзя ждать, что они снова будут всплывать в виде смутных ощущений!
– Думаю, мне представляться не имеет смысла? – Я тихо усмехнулась, посмотрев на парня. – Вся крепость уже знает обо мне, не так ли?
– А как ты хотела? – иронично вскинул светлые брови Эмит. – Не каждый день одному из наследников дарят маранту, которая на следующий же день пытается сбежать. Знаешь, это было очень…
– Глупо? Да, я знаю, – спокойно закончила я за него, тихо вздохнула, а в следующий момент подпрыгнула от удивления. – Подожди, так ты сказал – наследников? Аделион не единственный?
– Нет, конечно… – протянул блондин и слегка постучал длинными пальцами по шёлковому одеялу, под которым я лежала. – У нашего правителя двое сыновей одинакового возраста. Аделион и Соломон. Странно, что ты об этом не знаешь.
Вот же… язык мой – враг мой. Под чересчур внимательным взглядом лерата пришлось импровизировать на ходу. И первым, что пришло в голову, был встречный вопрос:
– А что ты знаешь об образовании марант, Эмит?
– Да ничего в общем-то, – отозвался повелитель льда, но, кажется, понял, к чему я клоню. – Вы живёте и скрываетесь в лесах Алламора, и вас ничтожно мало. Раз в несколько десятков лет подрастающее поколение перевозят в Собор времён, чтобы научить контролировать дар предвидения. Ума не приложу, как вам раньше удавалось скрываться, но пару месяцев назад племя северных орков разрушило Собор в поисках сокровищ, что охраняли Мудрецы Пути. Только поэтому тебя удалось захватить в плен. Ты редкая ценность, Карина. И мне приказано тебя охранять.
А, так вот чем вызвана внезапная забота Аделиона! О ценности душ марант я уже выяснила и сама, а сейчас, не поняв и половину из слов, сказанных Эмитом, в разболевшейся от умственных усилий голове сложилась относительно ясная картинка.
Да уж, орки действительно преподнесли наследнику Рос’шата великолепный дар… Хотя Аделион и не знал, что получил на самом деле тот ещё «подарочек»! С весёленькой такой и необычной начинкой в лице меня, любимой.
Хм, он сам, допустим, не знал, те самые орки, вероятно, тоже, а вот тот лерат, который привёл меня сюда, прекрасно был осведомлён о происходящем и, более того, сам участвовал в подмене! Вот только зачем?
– Не советую задирать нос по этому поводу, – истолковав моё задумчивое молчание по-своему, счёл нужным предостеречь меня Эмит. – Ты ценна для Аделиона, но не настолько, что можешь позволить себе какие-либо капризы. На тебе до сих пор нет рабского ошейника только потому, что твоё здоровье оставляет желать лучшего. Как только ты выздоровеешь, тебе придётся…
– Эмит, – перебила я лерата, пристально глядя ему в глаза. Я говорила тихо, но уверенно, давая понять, что не шучу: – Это не блажь и не каприз. Я уже говорила об этом Аделиону, а сейчас скажу тебе. Я никогда не надену ошейник по собственной воле и не стану ничьей рабыней. Конечно, он может заставить меня силой, но… Если мне придётся ещё раз свалиться с лестницы и заработать сотрясение, чтобы избавиться от него, я это сделаю не раздумывая, можешь не сомневаться. И так будет повторяться до тех пор, пока я наконец не сверну себе шею.
– Все маранты столь… принципиальны? – склонив голову набок, с какой-то странной интонацией спросил Эмит, теребя пальцами невзрачный камешек, висевший на его груди на простом кожаном шнурке.
Я не придала ему значения и собиралась было ответить, но вовремя прикусила язык. Блондину не нужно знать, что с другими марантами я в принципе незнакома. А вот обладательница тела, доставшегося мне, наоборот, очень даже.
– Нет, – медленно ответила я, пытаясь сосредоточиться на её мыслях, вызывающих дикую головную боль. – Не все. Считай меня исключением.
Не знаю почему, но Эмит кивнул, а я, расслабившись, прикрыла глаза, чувствуя, как кружится голова.
Я сказала блондину истинную правду, хоть и не во всех подробностях. Рабство в Амирране – в порядке вещей, и я чувствовала, что сама маранта действительно смирилась, позволила бы надеть на себя ошейник, а может, даже сама сделала бы это. Да только я – не она. Я не жительница этого мира, у меня другой менталитет, другая жизненная позиция и другой характер. За свою свободу я ещё поборюсь.
– Как ты себя чувствуешь? – задал вопрос лерат после продолжительного молчания.
Теперь, не видя его, я поняла, что тот холодный голос, услышанный недавно, принадлежал именно ему. Он походил на перезвон тонкого льда, хотя несомненно был мужским, низким и всё же немного звонким.
Я чуть было не сравнила себя с кроликом, по которому проехался БТР, но отступившая ненамного боль позволила-та ки подобрать подходящее сравнение. Открыв глаза, я криво улыбнулась:
– Как тыква, раздавленная лапой орка. Меня мутит, голова раскалывается и периодически кружится. Так что прости, но из меня сейчас плохой собеседник.
– Вообще-то это я тебя развлекать должен, – снова как-то по-доброму усмехнулся блондин, закидывая ногу на ногу. – Тебе что-нибудь нужно? Скоро слуги еду принесут.
– Не хочу, – откровенно поморщилась я и фыркнула, увидев мигом нахмурившееся лицо блондина. – Знаю, что надо. Но боюсь, меня стошнит. А кое о чём другом я могу тебя попросить?
– И что же это?
Мне показалось, Эмит очень удивился, хотя особых поводов я не увидела.
Решив не обращать внимания, я замялась, не зная, как сказать.
– Мне нужно… ну, в общем…
– Я понял, – без тени насмешки фыркнул лерат и, поднявшись, откинул с меня одеяло. С опозданием я вспомнила об одежде, но, как оказалось, волновалась понапрасну: моё тело буквально с головы до пят прикрывала ночная рубашка. Белая, из ткани, похожей на тонкий хлопок, с широкими рукавами, стянутыми лентами на запястьях, с воротником под горло, длинным рядом мелких жемчужных пуговиц и по фасону здорово напоминающая шатёр.
Однако здешняя мода, похоже, не слишком далеко ушла от дремучего средневековья. На фоне того наряда, в котором меня подарили принцу лератов, ночнушка смотрелась престранно и вызывала недоумение. Кто, интересно, о приличиях и целомудрии вдруг вспомнил? Или же Аделион ран Дейл просто не хочет, чтобы на его новую игрушку кто-нибудь пялился?
