Невольное уважение к старшему ран Дейлу почувствовали практически все. И если сегодня на пиру находилось в основном молодое поколение Рос’шата, никто не сомневался, что вести об успехах Лиона уже завтра облетят всю страну, а вскоре выйдут и за её пределы. Интересно будет услышать мнение старших и куда более уважаемых лератов, предпочитающих обходить посиделки «молодёжи» стороной.
– Тварь, – с силой наступив на руку эльфийки, тихо и как-то удовлетворённо протянул Соломон. Несмотря на некоторые недостатки характера, он прекрасно понимал, что ситуация складывалась не в его пользу. И, к сожалению, ему было нечего противопоставить своему брату, а потому оставалось только изобразить хорошую мину при плохой игре. Совладав со своими эмоциями, блондин наклонился и, жутковато улыбнувшись, взялся за конец цепи. Медленно накручивая её на руку, заставляя рабыню подползать к нему ближе, он негромко проговорил: – Ты же знаешь, дорогая, что ждёт тебя за такое поведение. Неужели тебе захотелось наказания, а?
– Нет, – всхлипнула девушка, но такой ответ Соломона только позабавил.
Схватив её за ошейник, блондин дёрнул его на себя и впился в губы девушки грубым поцелуем, разрывая потрескавшуюся кожу. По тому, как выгнулось и задрожало тело эльфийки, а по залу разлился быстро угасающий страх, стало понятно, что наказанием за провинность стало лишение её эмоций.
Лераты выказали одобрение довольным гулом.
И только Аделион скрыл усмешку за бокалом вина. Он знал, сколько сил приносят и какое удовольствие доставляют положительные эмоции тех, кого пьёшь. Питаться одним страхом и ужасом быстро надоедает, как, очевидно, опостылело и самому Соломону, раз он использовал подобный метод в случае самого «страшного» наказания. Конечно, для эльфийки, возможно, сия кара и являлась одной из самых ужасных, вот только действенность этого метода была под большим вопросом…
Невольно переведя взгляд на Карину, которая по-прежнему не обращала ровным счётом никакого внимания на происходящее вокруг, мужчина невольно задумался над тем, как ей удавалось контролировать собственные эмоции. Он признавал силу её характера и волю, однако, чтобы добровольно загнать себя в состояние отчуждённости, должна быть хорошая мотивация. И вряд ли помощь ему стала таковой.
Так в чём же дело?
Аделион знал, насколько Карина боится процесса лишения своих чувств и эмоций. И не мог себе представить, что же заставило её никак не отреагировать на происходящее в двух шагах от неё. Мужчина не нашёл ни единого признака того, что девушка воспользовалась дурман-травой… И её ровный эмоциональный фон всё так же оставался для него загадкой.
– Умница, – улыбнулся Соломон одними губами, в то время как его серые глаза холодно блеснули. Резким движением он отпихнул от себя эльфийку и приказал: – А теперь будь добра, обслужи гостей… Да поживее! Господа, надеюсь, вы не против? Думаю, вам придётся по вкусу личная проверка того, насколько неплохим может оказаться тело простой рабыни.
Одобрительный свист и улюлюканье стали ему ответом.
Обычное дело, как и то, что своих рабынь хозяева часто предоставляли гостям в услужение… Похоже, Соломон решил воспользоваться этой традицией, проявив неслыханную «щедрость». Пожалуй, никто не удивится, если ответ на просьбу одолжить эльфийку на пару ночей будет положительным.
Что станет огромной глупостью.
Аделион вновь перевёл взгляд на Карину, которая перебирала пальцами шерсть на загривке дархара, слегка прикрыв глаза.
Отдать её кому-то другому? Позволить, чтобы её касались чужие руки? Допустить, чтобы она отвечала на чей-то поцелуй? И просто смотреть на то, как её кто-то уводит?..
Никогда.
Маленькая дерзкая маранта – только его собственность, и он никому не позволит и пальцем до неё дотронуться. Кажется, пришло время чётко показать это всем присутствующим.
В то время как Аделиона посещали столь… интересные мысли, несчастная эльфийка приняла от слуг большой поднос с кубками, наполненными вином, и, шатаясь, попыталась выставить их перед гостями. Но, на свою беду, начала с той стороны, где сидели люди Соломона, получившие официальное разрешение на «дегустацию» ценного товара. И они с радостью принялись за дело.
Громко смеясь и переговариваясь, они то и дело щипали бедную девушку за подвернувшуюся часть тела, хлопали её чуть пониже спины, трогали волосы, а кто-то и вовсе пытался притянуть эльфийку к себе на колени. В тёмных углах зала прятались слуги, искренне жалеющие рабыню, и служанки, тихо радовавшиеся, что на сегодня подобная участь досталась не им. Хотя многие были бы только рады оказаться на её месте.
Но ровно до тех пор, пока эльфийка, не дойдя и до середины стола с одной стороны, после очередной попытки увернуться от жадных рук лератов, вновь расстелилась на полу, опрокинув поднос с оставшимися кубками на одного из гостей. Невезучего придворного постигла участь быть прилюдно осмеянным, но очень скоро в его глазах разгорелся огонёк удовлетворения, когда Соломон наигранно печальным голосом протянул:
– Какая жалость, дорогой лорд Трейд… Обидно, что моя рабыня испортила ваши парадные одежды. Но, думаю, ночь с нерасторопной рабыней заставит забыть столь неприятный инцидент?
– Конечно, милорд, – усмехнулся лерат, отбрасывая назад длинную косу волос медного цвета, выдающую способность мужчины повелевать конкретным видом металла.
Поднявшись со своего места под одобрительный гомон, лорд Бастиан Трейд, большой любитель кровавых развлечений, резко поднял с пола всхлипывающую эльфийку и впился ей в губы поцелуем, полным нескрываемой похоти и жестокости. Неудивительно, что когда мужчина уводил девушку из зала, она вся дрожала от животного страха и напряжения. У некоторых из присутствующих появились мысли, что вряд ли рабыня одного из сыновей Повелителя доживёт до рассвета…
Соломон промахов не прощал никому. Ни рабам, ни старшему брату. Это хорошо знали все, в том числе и Аделион.
Но он-то как раз был уверен, что в произошедшем крылся тонкий расчёт: его братец не мог не знать, что покалеченная и ослабленная эльфийка не удержит тяжёлый поднос. Она уже показала себя не с лучшей стороны, и предпочтительнее было просто убрать её из зала. А как отослать рабыню, чтобы не допустить глупых сплетен и ненужных слухов? Естественно, одолжив её на время одному из своих людей, сыграв на публику радушного и щедрого хозяина.
Аделион не сомневался, что эльфийку брат заберёт ещё до рассвета, когда лорд Трейд уже «наиграется», но ещё не успеет превратить девушку в кусок окровавленного мяса, как это обычно бывало с теми, кто попадал в его руки. Почему-то темноволосому сыну Повелителя казалось, что Соломон ещё не раз выставит именно белокурую эльфийку в качестве своей пешки.
А пока он продолжил играть в самовлюблённого принца, произнеся преувеличенно грустным тоном:
– Какая досада, дорогой брат. Наши гости остались без вина… Некрасиво заставлять их ждать. Не будешь ли ты столь любезен и не избавишь ли присутствующих от неприятной обязанности принимать прекрасный напиток из грубых рук наших слуг?
