Я открываю клатч и проверяю.
– Да! Где мои туфли?
– Вот они. – Китти поднимает их с пола. – Надевай пошустрее. Я пойду вниз, скажу, что ты уже спускаешься.
– А я открою бутылку шампанского для взрослых, – добавляет Трина, уходя за ней следом.
Не знаю, почему я так нервничаю. Это же просто Питер. Наверное, у выпускного есть своя магия. Последнее, что я делаю, – надеваю кольцо Сторми и думаю, что она, наверное, смотрит на меня сейчас. Радуется, что я буду носить ее кольцо на выпускном в ее честь и в память обо всех танцах, которые она исполняла.
Когда я спускаюсь по лестнице, Питер сидит на диване вместе с мамой и трясет коленкой. Значит, он тоже нервничает. Заметив меня, он сразу же встает. И приподнимает брови.
– Ты выглядишь о-го-го!
Всю последнюю неделю он выспрашивал детали про мое платье, а я ничего не говорила, чтобы устроить сюрприз. Это стоило выражения его лица.
– Ты тоже выглядишь о-го-го как. – Смокинг так хорошо на нем сидит, что можно подумать, он сшит на заказ, но нет – он взят напрокат. Может быть, миссис Кавински его немного подогнала. Она волшебно управляется с иголкой. Я бы хотела, чтобы мужчины чаще носили смокинги, хотя это было бы не так интересно.
Питер надевает браслет мне на руку: в нем белые лютики и гипсофилы, и именно такой браслет я выбрала бы сама. Я уже представляю, как повешу его над кроватью, чтобы высушить на память.
Китти надела свое любимое платье, чтобы хорошо выглядеть на фото. Когда Питер прикалывает ей на грудь бутоньерку из маргариток, она розовеет от удовольствия, и он мне подмигивает. Сначала я фотографируюсь вдвоем с Китти, потом с ней и с Питером, а потом она говорит начальственным тоном:
– Теперь только я и Питер.
Мне приходится отойти в сторону к Трине, которая смеется:
– Ее ровесникам придется тяжело, – говорит она мне и улыбающейся маме Питера.
– Почему меня нет на фотографиях? – спрашивает папа, и, разумеется, мы фотографируемся еще с ним, Триной и миссис Кавински.
Потом мы переходим на улицу и фотографируемся на фоне кизила, перед машиной Питера, на крыльце, пока Питер наконец не говорит: «Хватит! Мы пропустим выпускной».
Он галантно открывает передо мной дверцу машины. По дороге в школу он все время бросает на меня взгляды. Я смотрю прямо перед собой, но краем глаза вижу его. Мной никогда так не восхищались. Наверное, Сторми все время так себя чувствовала.
Я сразу же заставляю Питера встать в очередь к профессиональному фотографу. Он говорит, что нужно подождать, пока очередь закончится, но я настаиваю, чтобы снимок был сделан до того, как у меня растреплются волосы. Это фото пойдет в альбом для Питера. Мы принимаем традиционную позу: Питер у меня за спиной, придерживает меня за бедра. Фотограф дает посмотреть на снимок, и Питер настаивает на том, чтобы переснять его, потому что ему не нравится, как выглядят его волосы.
После съемки мы находим на танцплощадке всех своих друзей. Дэррил подобрал галстук в тон сиреневого платья Пэмми. На Крис облегающее черное платье, похожее на то, которое примеряли на меня Китти и Марго в магазине. Лукас выглядит как английский денди, его костюм идеально сидит по фигуре. Я уговорила их обоих прийти, сказав, что они могут просто «заглянуть». Крис говорит, что потом все равно поедет в клуб с друзьями с работы, но незаметно, чтобы она куда-то собиралась в ближайшее время. Ее платье привлекает много внимания.
Начинает играть «Style», и мы все сходим с ума, кричим и прыгаем, особенно Питер. Он все время спрашивает, весело ли мне. Вслух он задает этот вопрос всего один раз, но взглядом повторяет его снова и снова. У него яркие глаза, полные надежды и предвкушения. Я отвечаю ему тоже взглядом: да, да, да, мне весело.
У нас начинают получаться медленные танцы. Может, когда я переведусь в университет Вирджинии, нам стоит пойти на бальные танцы и научиться танцевать по-настоящему? Я предлагаю это Питеру, и он с нежностью говорит:
– Ты всегда хочешь довести все до совершенства. Лучшее шоколадное печенье…
– Я перестала им заниматься.
– Лучшие костюмы на Хэллоуин.
– Мне нравится, чтобы все было на уровне.
Питер улыбается. Я говорю:
– Жаль только, что мы никогда не будем танцевать щека к щеке.
– Можно заказать тебе танцевальные ходули.
– То есть высокие каблуки?
Он хихикает.
– Не думаю, что делают каблуки высотой в десять дюймов.
Я его игнорирую.
– Жаль, что у тебя руки слишком тонкие и слабые, чтобы меня поднять.
Питер ревет как раненый лев, подхватывает меня и кружит, как я и ожидала. Как редко мы знаем человека настолько хорошо, чтобы угадать, куда он свернет – налево или направо. Мне кажется, его я знаю лучше всех, кроме своей семьи.
Конечно, Питер выигрывает титул короля выпускного. Королевой становится Ашанти Диксон. Какое облегчение, что не Женевьева. С коронами на головах они танцуют медленный танец. Ашанти почти одного роста с Питером, так что у них получилось бы «щекой к щеке», хотя они этого не делают. Питер ловит мой взгляд и подмигивает. Я стою в стороне с Маршоном Хопкинсом, пришедшим с Ашанти. Он наклоняется ко мне и говорит:
– Когда они к нам вернутся, надо просто не обращать на них внимания и танцевать вдвоем.
Я смеюсь.
Я горжусь Питером, тем, как прямо он держит спину, как двигается. В финале песни он запрокидывает Ашанти на руку, и все кричат, хлопают и топают. Этим я тоже горжусь. Люди так искренне выражают свою симпатию к нему. Они восхищаются Питером, потому что он хороший и всем хорошо рядом с ним. Он делает вечер немного ярче, и все этому радуются, я в том числе. Как славно, что он так прощается со школой.
Последний танец. Мы оба молчим. Ничего еще не закончилось, впереди целое лето. Но школа и то, какими мы были в школе, Лара Джин и Питер, – это закончилось. Мы никогда больше не будем такими, как сейчас.
Я задумываюсь, грустно ли Питеру, но он шепчет:
– Смотри, как Гейб пытается незаметно положить руку Кеише на задницу.
Он немного меня разворачивает, и я вижу, что рука Гейба действительно сползает Кеише Вуд пониже спины, словно нерешительная бабочка, которая ищет, куда бы приземлиться. Я хихикаю. Вот что еще мне так нравится в Питере. Он видит то, чего я не замечаю.
– Я знаю, что должно быть нашей песней, – говорит он.
– Что?
И словно по волшебству голос Эла Грина наполняет зал. «Let’s Stay Together».
– Это ты ее заказал, – обвинительно говорю я. На глазах у меня слезы. Питер ухмыляется.
– Это судьба.
«Все, что ты хочешь сделать… мне подхо-одит».
