Со своей стороны Голда Меир – уроженка Украины – знала советские реалии, хорошо понимала, что привилегированные отношения, которые она установила с советскими евреями, создавали опасную двусмысленность325.
«Она даже шла на провокации, – продолжает Колесников. – Она умножала свои контакты с еврейками – женами лиц из окружения Сталина… Однажды на официальном приеме, обращаясь к Полине Жемчужиной (жене Молотова), которую она знала с детства… Голда Меир бросила ей: «Что произошло? Говорят, что ты стесняешься быть еврейкой». Для Сталина такая близость отношений между видным советским деятелем и иностранным дипломатом была совершенно неприемлемой и угрожала безопасности государства… Молотову выслали в глубину Казахстана. В ссылку отправили сестру жены Михаила Калинина, тоже еврейку (ее девичья фамилия Хазан), которая была замужем за генералом Халовым, одним из тех, кто отвечал за инженерные войска и снабжение армии. Она также была слишком связана с Голдой Меир, которую называла «Голдушка», и они долго болтали по телефону»326.
В стране, которую возглавлял Иосиф Сталин, существовал только один бог – он сам. Население любой национальности, религиозной принадлежности должно было быть предано только ему, его партии, его государству, его идеалам, его интернационализму и бояться только его репрессивного аппарата. Если какая-то группа населения СССР нашла вдохновение и идеалы за пределами СССР – тем хуже для нее.
И на евреев обрушились репрессии.
Разогнали Антифашистский еврейский комитет. Михоэлса убили в «автокатастрофе». Десятки видных представителей интеллигенции еврейского происхождения были арестованы. В июле 1952 года их тайно судили. Одним из главных пунктов обвинения – помимо «антисоветской пропаганды, национализма, космополитизма, шпионажа» – было и участие в заговоре с целью отторгнуть Крым от Советского Союза с помощью империалистических держав. Именно тогда было использовано письмо Соломона Михоэлса, направленное Сталину. Более двадцати представителей интеллигенции, связанных с деятельностью Антифашистского еврейского комитета, были приговорены к смерти летом 1952 года и расстреляны.
Видимо, десятки тысяч евреев оказались разбросанными по островам ГУЛАГа. Убирали прежде всего тех, без кого режим «мог обойтись»: работников культуры, политических деятелей, обществоведов. Впрочем, кое-кто из тех, у кого был наиболее гибкий позвоночник, уцелел. Не трогали или меньше трогали и ученых-естественников, особенно тех, кто участвовал в создании атомной, а потом и водородной бомбы.
Были закрыты еврейские периодические издания, большая часть театров на идиш, библиотеки, музеи – словно стояла задача разрушить всю специфическую культуру, созданную за века истории. Волна репрессий дошла и до Еврейской автономной области: школы на идиш закрыли двери.
Все это происходило в условиях военной истерии. Тогда казалось, что мир шел к новой мировой войне. Продолжалась война в Корее, гибли сотни тысяч людей. В США поднимался антикоммунистический психоз. Этель и Джулиус Розенберг, обвиненные в том, что они якобы передали СССР секреты атомной бомбы, стали жертвами «охоты на ведьм» и кончили жизнь на электрическом стуле.
В социалистическом лагере появились трещины. Со времени разрыва с Тито и исключения в июне 1948 года Югославской компартии из рядов Коминформа готовились процессы в «народных демократиях» против руководителей. Их обвиняли в сотрудничестве с американскими секретными службами и в «титоизме». В конце 1951 года были арестованы руководители Коммунистической партии Чехословакии. Из 14 обвиняемых 11, в том числе генеральный секретарь Коммунистической партии Чехословакии Рудольф Сланский, были евреи. Трибунал выдвинул против них обвинение в «еврейском национализме» и сотрудничестве с международным сионизмом.
Пароксизмом той эпохи было «дело врачей» – «убийц в белых халатах». Группа видных медиков, в своем большинстве – евреев, среди которых были лечащие врачи советских руководителей, были обвинены в том, что по заданию американских спецслужб они «медицинскими средствами» убивали руководителей и готовили новую серию убийств. Никита Хрущев утверждал, что Сталин сам следил за допросами, требуя от министра госбезопасности С.Д. Игнатьева добыть признания как можно быстрее, используя «все средства»327.
Сталин умер в марте 1953 года, и дело о «заговоре врачей» умерло с ним. В начале апреля обвиняемые были освобождены. Отношения с Израилем, разорванные в феврале 1952 года после взрыва бомбы на территории советской миссии, были восстановлены в июле 1953 года. Тель-Авив принес извинения за февральский инцидент и заявил, что не будет участником какого-либо союза, преследующего агрессивные цели против СССР.
Минувшие годы были жестокими, иногда трагическими для тех представителей еврейской интеллигенции, которые оставались преданными своей культуре и еврейскому национальному характеру, но также и для «простых людей», в значительней степени ассимилированных, которые чувствовали, что их отношения с согражданами-неевреями обострены. Всеобщая подозрительность, которую называли «революционной бдительностью», стала правилом при подборе кадров. Многие евреи были арестованы, высланы или просто потеряли работу, удалены с видных постов в политике, экономике, потому что им перестали доверять. Вместе с тем сотни тысяч евреев продолжали работать, учиться и жить, как и в прошлом, с теми же проблемами, что и у других граждан. И даже с уверенностью в непогрешимости Сталина.
«Тот факт, что евреи ни в коем случае не были маргинализированы, показывает и их членство в правящей Коммунистической партии Советского Союза, – писал Анри Аллег. – В 1979 году на 100 советских граждан было 7 членов КПСС. Но для евреев это соотношение было 14 на 100»328.
После смерти Сталина официальный антисемитизм был практически похоронен. «Национальный вопрос в Советском Союзе решен полностью и окончательно», – твердила официальная пропаганда. Еврейского вопроса как будто бы не было. Власти не волновало то, что еврейская культура и литература на языке идиш оставались в полупридушенном состоянии.
Но ядовитые семена, посеянные в последние годы жизни Сталина, все же давали всходы. Недоверие к гражданам СССР со словом «еврей» в графе «национальность» приводило к частичной дискриминации в политической деятельности и в ряде профессий, связанных с безопасностью государства. Многие еврейские интеллигенты и рабочие разделяли симпатии к Израилю. Но они не чувствовали готовности вернуться к ставшим для них чужими культурным, религиозным, этническим корням, к возрожденному языку иврит. Эмиграция евреев из СССР с 1945 по 1987 год составила около 300 тыс. человек, но лишь часть из них осела в Израиле. В 70–80-х годах для абсолютного большинства тех, кто заявлял о желании выехать в Израиль, это было способом выехать из СССР, чтобы поселиться в США или других странах Запада.
Отношение СССР к арабо-израильскому конфликту усугубляло внутренние проблемы.
В январе 1954 года Советский Союз первый раз использовал свое право вето в Совете Безопасности, чтобы поддержать арабов в конфликте с Израилем. Речь шла о попытке Израиля отвести часть вод реки Иордан. В марте 1954 года СССР снова использовал вето, на этот раз против резолюции, которая призывала Египет открыть Суэцкий канал для прохода израильских судов.
