Когда «внезапно» началась волна массовой советской эмиграции из СССР на третьем, четвертом, особенно пятом году перестройки, причина была не в том, что советские евреи хотели ехать туда. Они хотели ехать отсюда. И ехали. Просто потому, что им, в отличие от большинства граждан растерзанной, переживавшей глубочайший кризис страны, расплачивавшейся за почти четыре поколения социального эксперимента, в котором евреи принимали активное участие, было куда ехать. Евреи вновь показали себя тонким барометром настроений, надежд, политических ориентаций, симпатий общества. В 20–30-х годах они сделали ставку на вживание и социальную мобильность, на социальный лифт для себя в государстве, которое заявляло, что будет строить социализм. Сами при этом несли потери, но верили в будущее. Сейчас они уловили бесперспективность существования в заблудившемся обществе.
Эти обстоятельства внутреннего характера наложились на советскую внешнюю политику в особый исторический момент для судеб международных отношений, международного порядка и обстановки на Ближнем и Среднем Востоке. В глобальном плане советское руководство стремилось добиться сотрудничества с США. В этом плане облегчение выезда советских евреев стало одним из весомых доказательств искренности советских намерений. Нужно было отойти от односторонней ориентации на арабов в арабо-израильском конфликте, расширить контакты с Израилем и постепенно нормализовать отношения.
Ситуацию изменила не внешняя политика СССР, а проекция внутренней обстановки на внешнюю политику. Если советское общество шло к демократизации и соблюдению прав человека, оно должно было упростить и правила выезда своих граждан за границу. Важную роль, конечно, играла и надежда руководства СССР на улучшение отношений с влиятельной еврейской общиной на Западе, особенно в США, на завоевание ее доверия.
Интенсивность обменов и контактов между СССР и Израилем возрастала. 3 января 1991 года представительства в Москве и Тель-Авиве были подняты до уровня генеральных консульств.
После окончания войны в Персидском заливе 16 апреля 1991 года премьер-министр СССР В. Павлов встречался в Лондоне с премьер-министром Израиля И. Шамиром, а в мае министр иностранных дел СССР А. Бессмертных посетил Израиль. В июне – августе в СССР побывали директор торговых палат Израиля Ц. Амит, министр сельского хозяйства Р. Эйтан, министр транспорта М. Кацул.
1 октября 1991 года открылось прямое сообщение чартерными рейсами по маршруту Москва – Тель-Авив. Авиакомпании «Эл ал» и «Аэрофлот» подписали соглашение о прямых рейсах из Москвы и Санкт-Петербурга в Израиль.
Но хотя двери еврейской эмиграции из СССР с 1989 года были раскрыты настежь и связи развивались по всем линиям, восстановление дипломатических отношений с Израилем затянулось до октября 1991 года. А спустя два месяца Советский Союз уже уменьшился до размеров России.
В советской внешней политике палестинская проблема не занимала видного места до 1967 года. Палестинцы, оставшиеся в Израиле после 1948 года, стали израильскими гражданами, хотя и без полных гражданских и политических прав, жители Западного берега – подданными иорданского короля, а жители Газы сохраняли свой неопределенный статус под египетской защитой. Их проблемы до 1967 года лежали практически вне сферы политических интересов Советского Союза. Сразу после войны 1967 года СССР продолжал рассматривать арабо-израильский конфликт как конфликт между государствами.
Однако оккупация Израилем оставшихся палестинских территорий ускорила процесс национальной идентификации палестинцев. Общая судьба и страдания сделали их единым народом с определенным характером, общими политическими устремлениями. Деятельность Организации освобождения Палестины, основанной в 1964 году, сначала была окрашена экстремизмом.
Говорит А.С. Дзасохов329. Арабский народ Палестины и Организации освобождения Палестины пережили мучительный процесс отхода от экстремистских программ и лозунгов. С 1967 года в ООП начали вызревать взгляды и концепции, которые в большей мере располагали международное сообщество и Советский Союз к сотрудничеству с ней. Палестинский вопрос в какой-то форме перерастал в проблему национально-освободительного движения, хотя ООП принципиально отличается от тех организаций, которые возникли в процессе деколонизации. Правда, многие сомневались, можно ли палестинское движение сопротивления характеризовать как национально-освободительное.
Отношения Советского Союза с ООП – достаточно редкий пример гибкого и реалистического реагирования на изменение ситуации в регионе в рамках установок, которые, впрочем, сами по себе становились в брежневские годы все менее гибкими и реалистическими. С помощью ООП советская дипломатия стремилась не допустить осуществления целей американской и израильской политики в духе конфронтационного подхода, который тогда определял поведение главных и второстепенных актеров на ближневосточной арене.
Когда Гамаль Абдель Насер понял ценность ООП как орудия давления на Израиль и на другие арабские страны, он постарался убедить в этом и советское руководство. Ясир Арафат был включен в египетскую делегацию во главе с Насером, которая прибыла в Москву летом 1968 года.
По словам А.С. Дзасохова, когда в 1968 году вместе с Г.А. Насером Ясир Арафат впервые приехал в Москву, ему были организованы встречи с первым заместителем председателя Совета министров, членом политбюро К.Т. Мазуровым, а также секретарем ЦК КПСС Б.Н. Пономаревым. Тогда же и было решение политбюро поручить контакты с ООП советскому Комитету солидарности стран Азии и Африки330.
Автор331. Можно ли определить амплитуду колебаний наших разногласий с палестинцами?
А.С. Дзасохов. Если палестинцы проявляли экстремизм, прибегали к терроризму, это очень серьезно снижало температуру советско-палестинских отношений. Почти каждый раз палестинское руководство вынуждено было давать объяснения своим акциям. Второе обстоятельство – насколько палестинская позиция соотносилась с позицией тех арабских государств, которые в целом конструктивно подходили к ближневосточному урегулированию.
Автор. Затрудняли ли наши отношения с палестинцами диалог с Израилем?
А.С. Дзасохов. Безусловно, затрудняли, но наши контакты с палестинцами нельзя оценивать как ошибку, потому что, даже если бы их не было, я не думаю, что израильская позиция претерпела бы какие-либо серьезные изменения.
ООП стала получать оружие и снаряжение из СССР. По западным данным, бойцы и офицеры ее вооруженных формирований стали проходить подготовку в СССР. Называется и год – 1972-й332. Но, по свидетельствам представителей и Министерства обороны, и КГБ, палестинцы не нуждались в военной подготовке на территории СССР. Лидеры ООП предпочитали, чтобы их военные готовились в Сирии, а раньше и в Египте, где их формирования входили в арабские армии. После 1982 года часть палестинских армейских формирований находилась несколько лет в Южном Йемене.
Отношения с ООП стали более тесными после арабо-израильской войны 1973 года, когда потеря Египта заставила СССР искать опору в «антиимпериалистической» коалиции более слабых партнеров, включая Сирию, Ирак, Южный Йемен, ООП, временами – Ливию и Алжир.
