«Уважаемая редакция! Хочу выразить несогласие с позицией «Правды» в вопросе о действиях Ирака и освещении их в печати. Ирак – дружественная нам страна, и об этом не мешало бы помнить», – написал С. Ахмедов из Душанбе372.
Вряд ли кто-либо в СССР был всерьез готов осуществить намерение поехать добровольцем в Ирак. Но само намерение символизировало настроение значительных слоев населения. Сказывались и стереотипы антиамериканской пропаганды, оставшиеся в сознании многих, и более глубокие симпатии к мусульманской стране – Ираку, по которой наносит удары великая «христианская» держава – США. В этом, втором смысле настроения советских мусульман мало чем отличались от распространенных настроений во всем «третьем мире». Но как во всем исламском мире «мусульманский фактор» оказался в тот момент преувеличенным, так и в СССР он не стал в связи с событиями в Заливе сколько-нибудь серьезной силой.
Разногласия в советском обществе в связи с кризисом проявились и по другому срезу. Консервативные силы, представленные как в партии, так и в вооруженных силах, фактически отвергали курс на сотрудничество с США в этом региональном кризисе. (Оговоримся, что автор к эпитету «консервативный» не прикладывает ни положительного, ни отрицательного оттенка.) По публикациям в «Красной звезде» достаточно ясно прослеживаются симпатии к Ираку, сомнения в успехе американских вооруженных сил, хотя эти сомнения были просто некомпетентны. Консерваторы были недовольны тем, что советское политическое руководство развязало руки США для действий в зоне Персидского залива. Эгоистическая политика США, превращение Ирака в испытательный полигон, выход за рамки мандата ООН подыгрывали консерваторам. Вот что писала «Правда»: «Вальпургиева ночь смерти и разрушений продолжается в зоне Персидского залива уже месяц. Ядовитые выбросы войны отравляют не только воды Залива, но и всю международную обстановку. Один из опасных аспектов этой войны – превращение региона в невиданный доселе испытательный полигон военной техники… Нетрудно представить себе, какой взлет творческой активности переживают сейчас генералы, конструкторы вооружений, руководители компаний, их выпускающих. В последние годы под влиянием позитивных перемен, происходивших в мире, ВПК был вынужден свертывать свою деятельность. Сейчас он снова «на коне». И не только в смысле общего самочувствия, но и в плане конкретного бизнеса. Успешное использование ракет «Пэтриот» вдохнуло новую жизнь в начавшую было хиреть программу «звездных войн»373.
Эти настроения осенью – зимой 1990–1991 годов способствовали контрнаступлению консервативных сил, которые ставили задачу подготовить почву для возможного переворота в Москве. В первой половине 1991 года ситуация была патовой: никакая из противостоящих группировок не могла взять верх. Но в консервативных кругах стало хорошим тоном подогревать антиамериканские настроения. «Сотрудничество СССР с США в противодействии иракской агрессии показалось кое-кому из наших людей изменой принципам, – писала «Правда». – Привычнее им была бы наша поддержка Ирака в «антиимпериалистической борьбе»… На всем протяжении кризиса Советский Союз делал упор на разрешение его политическими средствами. США взяли курс на силовое решение. У американцев сработал инстинкт боксера: добивай противника, побывавшего в нокдауне. В результате – лишние жертвы, разрушения, страдания людей. <…> Хватит ли у политического руководства США реализма, чтобы не поддаться искушению неоглобализма? Если судить по последним заявлениям руководителей американской администрации, они сохраняют довольно здравый взгляд на положение вещей!»374 Затем «Правда» сослалась на высказывания президента Буша в ходе его пресс-конференции, на которой он выразил надежду на сотрудничество с СССР на Ближнем Востоке.
Внутренний фактор и учитывало прежде всего советское руководство, когда стремилось не допустить развязывания военных действий в зоне Залива, а затем пыталось предотвратить сухопутную войну. Но оно понимало: были еще и международные реалии. Американская победа, а в ней в советском руководстве никто не сомневался, могла привести (и привела) к «высокомерию силы». США после победы могли все меньше считаться с СССР, и «что стоит услуга, которая уже оказана?».
Но логика «однополярного мира» в Москве отвергалась. В советском руководстве считали, что кризис в Заливе продемонстрировал и возможности, и пределы сотрудничества СССР и США в критических ситуациях. Он показал, что прежние идеологизированные линии деления мира на «Восток» и «Запад» стираются и их заменяет новое деление на «Север», включающий и «Восток», и «Запад», и на «Юг». На смену двухполюсному миру шел не однополюсный, а многополюсный.
Конечно, распад биполярного мира отнюдь не был симметричным. Сохранился блок НАТО, хотя развалился Варшавский договор. Из кризиса в Заливе США вышли, несомненно, военными победителями в качестве лидера коалиции, насчитывавшей 29 государств. Они просто отмахивались от миротворческих усилий Советского Союза.
Позиции СССР на Ближнем и Среднем Востоке после кризиса уже не были такими, как до него. Давние идеологические союзники типа Сирии должны были искать новых покровителей в лице США. Но плодом советского деидеологизированного подхода было восстановление дипломатических отношений с Саудовской Аравией.
Когда война окончилась, казалось, что у Москвы и Вашингтона развязались руки для сотрудничества на следующих этапах установления системы безопасности на Ближнем и Среднем Востоке. Было ясно, что первую скрипку в их дуэте будет играть Вашингтон.
Постоянные демонстративные консультации руководителя американской дипломатии со своим советским коллегой, как и обязательство США не оставлять в регионе своих войск на постоянной основе, были базой советского доброжелательного отношения к американской позиции. СССР вел легкую пикировку с американцами и арабами по вопросам американских военных складов в Аравии, совместных маневров, военно-морского присутствия. Но было ясно, что, с точки зрения советского руководства, это отнюдь не означало возвращения к даллесовской пактомании и окружению СССР американскими военными базами, не затрагивало серьезно советскую безопасность.
МИД СССР передал 15 марта 1991 года Дж. Бейкеру «Соображения Советского Союза об основах посткризисного устройства в зоне Персидского залива»375. Они охватывали вопросы от основ безопасности в регионе до ограничений на торговлю оружием. В создании системы безопасности в зоне Залива ключевая роль отводилась расположенным здесь государствам. Речь, однако, не должна была идти о формировании замкнутых блоковых группировок. Намечались шаги по ограничению гонки вооружений, поддержанию баланса сил на все более низких уровнях.
СССР высказался за меры, призванные не допустить распространения ядерного, химического и других видов оружия массового уничтожения в регионе, за создание на Ближнем и Среднем Востоке зоны, свободной от этих видов оружия.
В очередной раз прозвучало предложение о сбалансированном сокращении поставок оружия в регион. В первую очередь речь шла о наступательных видах вооружений, особенно ракет и ракетной технологии.
По мнению советского руководства, иностранное военное присутствие не должно было превышать тех уровней, которые существовали до 1 августа 1990 года. Если на какой-то период оказалась бы необходимой военная поддержка извне, то свою роль могли бы сыграть силы ООН по поддержанию мира, или наблюдатели ООН, или те и другие вместе с контингентами мусульманских и других стран.
