Некоторое потепление отношений между РФ и США и готовность РФ сотрудничать в деле борьбы с международным терроризмом, особенно после 11 сентября 2001 года, привели лишь к ограниченным результатам. Шел обмен информацией по линии спецслужб. Россия поддержала военную кампанию США в Афганистане. Более того, сам Кабул был взят войсками Северного альянса, который получал реальную военную помощь России и Ирана. Через Россию США стали поставлять грузы для своих войск в Афганистане. Но дальше дело не пошло. По-прежнему Вашингтон под словом «сотрудничество» понимал примерно следующее: «Мы знаем лучше всех, что и как нужно делать. Ваша задача – следовать за нами. Лучше – не задавая вопросов. Вот тогда и будет постоянное сотрудничество и даже союз. Тогда вы будете вести себя в соответствии с высшими нормами демократии и морали».
Игнорируя Совет Безопасности ООН, США под фальшивыми предлогами вторглись в Ирак и оккупировали его в 2003 году. Не обнаружив там никакого оружия массового уничтожения, американская администрация стала утверждать, что задача войны и оккупации состояла в другом – утвердить демократию в стране и распространить опыт этой «молодой демократии» на весь регион.
Применительно к Ближнему и Среднему Востоку и Северной Африке уже к концу 2003 года была озвучена программа «Большого Ближнего и Среднего Востока» Буша-младшего, а затем слегка измененная программа «Нового Ближнего и Среднего Востока» тогдашнего госсекретаря США Кондолизы Райс. Суть их состояла в смене режимов, во внедрении демократических принципов по американским образцам.
Было ясно, что регион, где господствовали автократические, репрессивные, зачастую геронтократические режимы, где не соблюдались права человека, коррупция разъедала социальные, политические и экономические структуры, массы пребывали в нищете, а интеллектуальная элита требовала перемен, – этот регион действительно нуждался в реформах. Но каких? Какими методами? В какие сроки? Чьими руками? Первые же попытки применить принципы западной демократии – свободные демократические выборы в Палестинской автономии – привели к победе ХАМАСа, то есть экстремистской организации, которую в США объявили террористической.
Вскоре после оккупации Ирак стал неуправляемым, погружаясь в гражданскую войну, и американский военный триумф обернулся фактически поражением. Президент Буш был вынужден удалить неоконов из администрации и попытаться найти выход из иракской трясины. Но это удалось – и то не полностью – лишь сменившему его на посту президента Обаме.
Известная речь президента Обамы в Каире в 2009 году о необходимости для США построить сотрудничество с мусульманским миром, уважать его ценности, добиться ближневосточного урегулирования с помощью компромисса между израильтянами и палестинцами – все это расценивалось большинством как пропагандистская декларация. Но на самом деле она означала отход от идеологии неоконсерватизма к большему реализму и предваряла отказ от использования в кризисных ситуациях американских наземных войск, а также вывод оккупационных сил из Ирака и Афганистана.
В начале первого десятилетия XXI века Россия стремилась избегать даже словесной конфронтации с США, пыталась наладить диалог с Вашингтоном и с НАТО в целом. Но даже некоторые действия России по защите своих интересов, в том числе на Ближнем и Среднем Востоке, на неконфронтационной, просто конкурентной основе вызывали растущее раздражение в Вашингтоне и некоторых западных столицах, добавляя яд в освещение западными СМИ российской политики и России в целом.
Мало того, продолжалось расширение НАТО и его приближение к границам России, попытки втянуть в НАТО Украину и с помощью «мягкой силы» превратить большинство украинцев в русофобов. Планы строительства системы противоракетной обороны воспринималось в Москве как открытая попытка обезоружить военно-стратегический потенциал страны.
Несогласие России с политикой США воспринимались в Вашингтоне чуть ли не как возврат к холодной войне. В 2006 году, накануне саммита «восьмерки» в Санкт-Петербурге, в Вильнюсе прозвучала ультимативная речь вице-президента США Дика Чейни: Россия должна «или вернуться к демократии», то есть разоружаться и следовать курсу, указанному США, или «стать врагом»422. В Москве в ответ на этот выпад проявили сдержанность.
Но уже спустя год прозвучал окрепший голос России в Мюнхенской речи президента В. Путина, где вещи были по-честному названы своими именами, а двойные стандарты – двойными стандартами. Одновременно в его речи все же была выражена готовность России к самому широкому сотрудничеству с Западом… если Запад проявит к этому достаточно политической воли423. Важно отметить, что после этой речи В. Путин улетел на Ближний Восток, где посетил, в частности, Саудовскую Аравию.
Учитывая эти международные реалии, мы попытаемся дать обзор отношений Российской Федерации со странами региона в нулевых и начале 10-х годов XXI века, то есть накануне социально-политических потрясений арабского мира, получивших название «арабская весна» или «арабская фитна (бунт)».
Попытки сохранить Ирак в качестве партнера
С точки зрения Москвы, проводя военные операции против Ирака в 90-х – начале нулевых годов XXI века, США намеренно игнорировали возможности политического решения и усугубляли кризис. Мало того, американо-британские бомбардировки Ирака подрывали систему международной безопасности, создавая опасные прецеденты. Российское мнение и дипломатические усилия Москвы просто игнорировались, что добавляло горечь в непростые отношения с США.
В мае 1999 года Россия, Китай и Франция внесли в Совет Безопасности ООН резолюцию, которая вместо ЮНСКОМ (Спецкомиссия ООН по разоружению Ирака) создавала новую Комиссию по мониторингу, верификации и инспекции (ЮНМОВИК), чтобы облегчить достижение компромисса с Ираком. Комиссия была создана, но Саддам Хусейн отказался принимать ее представителей. Затем он стал оттягивать допуск инспекторов ООН в страну, нагромождая препятствия для их деятельности и провоцируя США и Великобританию на военные удары. Трудно сказать, на что он надеялся.
Россия, только что пережившая тяжелейший экономический кризис, не хотела вступать в конфронтацию с США и их союзниками даже на уровне риторики, но все же пыталась не допустить вторжения США в Ирак. В. Путин и министр иностранных дел И. Иванов, сохранивший свой пост при новом президенте, продолжали прежний курс России в иракском кризисе, но, может быть, действовали более осторожно, учитывая слабость страны. Российская дипломатия постоянно настаивала на том, чтобы Ирак сотрудничал с ЮНМОВИК424.
Речь шла также о серьезных экономических интересах. Ирак обещал начать выплачивать часть своих многомиллиардных долгов России лишь после отмены санкций. Россия стремилась получить хорошую долю пирога в богатейших месторождениях нефти и уже в предварительном плане заключила соответствующие соглашения.
На Россию в конце 90-х годов приходилось около 40 % иракского нефтяного экспорта. Нефть потом перепродавалась. Впрочем, значительная часть этого дохода в российскую казну не поступала, а оседала в офшорах. Но в Москве не сомневались в том, что США вынашивали планы втянуть Ирак в свою орбиту, свергнуть Саддама Хусейна и установить контроль над этой страной и ее нефтью.
