Между Ираком и Россией продолжался интенсивный обмен визитами, делегациями, в том числе и на парламентском уровне. Конечно, неспособность России добиться отмены санкций вызывала недовольство в Багдаде, поэтому крупные экономические проекты, как и выплата долгов, были завязаны на период «после отмены санкций».
В феврале 2001 года США и Великобритания опять нанесли авиаудары по иракским радарам и системам ПВО. В это время в Думе стали раздаваться голоса, требовавшие односторонне отказаться от участия в санкциях. Но ослабленная страна не была готова к решительным действиям и конфронтации с США, ей приходилось мириться с политическими и экономическими реалиями. Возможно, кое-кто в Москве был готов положить поддержку Ирака на алтарь улучшения российско-американских отношений. Но США не выказывали интереса к этому, даже после терактов в 2001 году.
Буш готовился к президентским выборам 2004 года и нуждался в громком военном успехе. Ирак представлялся наиболее подходящей целью425. Американское руководство твердило о якобы накоплении Ираком химического, биологического и даже ядерного оружия и его угрозе соседям и американским интересам в регионе, о связях Ирака с Аль-Каидой, а значит, о возможном соучастии в терактах 11 сентября 2001 года.
26 ноября 2001 года президент Буш в ультимативной форме публично предупредил Саддама Хусейна, что тот должен позволить вернуться в страну всем инспекторам ООН или «заплатить за последствия»426. К этому моменту казалось, что война в Афганистане завершилась, и США развязали себе руки для новой кампании.
Российские официальные лица по дипломатическим каналам и в официальной пропаганде постоянно подчеркивали, что никаких доказательств ни наличия в Ираке оружия массового уничтожения (ОМУ), ни связей Ирака с Аль-Каидой, ни соучастия С. Хусейна в террористических действиях против США не имеется. Но для США задача убрать Саддама Хусейна стала главной.
В своем послании Конгрессу 29 января 2002 года Буш повторил старые угрозы в адрес Ирака и косвенно – в адрес тех, кто его поддерживает. Было ясно, что Саддам Хусейн должен уступить. Складывалась перспектива второй войны в Заливе, что нанесло бы новый удар по российским интересам. Но у России не было ни сил, ни возможностей остановить одностороннее вторжение США в Ирак427. Дело ограничивалось словесными комментариями и пожеланиями.
16 июля 2002 года Россия осудила новые удары США и Великобритании по иракским объектам, нанесенные как раз в национальный праздник страны. Президент В. Путин послал тогда телеграмму Саддаму Хусейну, поздравляя его с праздником, но пожелал ему, в частности, предпринять усилия, чтобы предотвратить военную интервенцию, а для этого – вернуть инспекторов ООН428.
17 июля 2002 года министр иностранных дел России Игорь Иванов заявил, что Россия не разделяет требований США о необходимости убрать Саддама Хусейна429. Россия вновь предупреждала об опасности эскалации военных действий, что нанесло бы ущерб всей системе безопасности в регионе. В США отмахивались от российских заявлений, полагая, что, за исключением деклараций, Россия реальных шагов предпринять не может.
10–11 октября 2002 года палата представителей, а затем и сенат Конгресса США приняли резолюцию, позволяющую президенту вести войну против Ирака без одобрения ООН.
В начале октября 2002 года США и Великобритания внесли в СБ ООН проект резолюции по Ираку, которая предусматривала возможность военных действий, если С. Хусейн откажется сотрудничать с ЮНМОВИК. Против выступили Россия, Франция и Китай. После долгих дискуссий Совет Безопасности 8 ноября 2002 года принял жесткую резолюция № 1441, которая не означала автоматического применения военной силы против Ирака.
Война все равно приближалась, и Саддам Хусейн разрешил представителям ЮНМОВИК начать работу в стране. Уже через некоторое время они доложили, что не нашли в Ираке свидетельств о наличии или разработке им оружия массового уничтожения. Вашингтон просто игнорировал их доклад и продолжал твердить свои аргументы, наращивая военные приготовления.
Соответствующая обработка американского общественного мнения продолжалась год за годом. 5 февраля 2003 года Колин Пауэлл (тогда госсекретарь США) демонстрировал в Совете Безопасности ООН некую ампулу якобы с бациллами сибирской язвы в качестве «свидетельства» тайной иракской деятельности. Все это выглядело в высшей степени несерьезно. Его претензии были отвергнуты представителями России, Франции, Китая. Уже в 2004 году Пауэлл признался, что его данные были во многом неточными, а иногда и сфальсифицированными.
Еще 18 сентября 2002 года директор ЦРУ Джордж Тенет сообщил Джорджу Бушу, что, по информации из ближайшего окружения Саддама Хусейна, Ирак не располагал оружием массового уничтожения430.
Эта информация не была сообщена Конгрессу США и не обнародована.
Американский Центр гражданской ответственности совместно с Фондом за независимость журналистики провели исследование, в ходе которого было подсчитано, что с сентября 2001 года по сентябрь 2003 года руководство США сделало 935 заявлений по Ираку431, которые не соответствовали действительности, т. е. лгало, искажало или передергивало факты. О том, что президент США Буш, оправдывая войну в Ираке, просто лгал, заявил в своих предвыборных речах кандидат в президенты США Доналд Трамп432.
Как бы то ни было, общественное мнение в США и Конгресс были настроены на войну.
Россия считала, что Саддам Хусейн должен был уступить. Складывалась перспектива второй войны в Заливе.
24 ноября 2002 года президент Буш посетил Санкт-Петербург, где В. Путин уговаривал его не начинать войны без согласия Совбеза ООН. Позиция России оставалась прежней: искать политическое решение в рамках Совета Безопасности ООН. В Москве понимали, что война неизбежна, но в России не хотели конфронтации с США и Западом.
7 февраля 2003 года СБ ООН голосами трех своих членов отказался принять новую резолюцию, открывающую путь для военного вторжения в Ирак. США и Великобритания открыто готовились к войне и выбирали нужное время.
Незадолго до начала американской войны в Ираке в качестве последней попытки президент России В. Путин направил Е. Примакова для личной встречи с Саддамом Хусейном. «За три недели до начала американской операции против Ирака в 2003 году… я вылетел в Багдад после ночного разговора с президентом В.В. Путиным, который поручил мне незамедлительно и лично передать его личное послание С. Хусейну, – пиcал Е. Примаков. – Смысл послания заключался в призыве уйти с поста президента и обратиться к иракскому парламенту с предложением провести демократические выборы. Опасаясь вероятности того, что уход Саддама может вызвать внутреннюю дестабилизацию в Ираке, Путин поручил сказать Саддаму Хусейну, что тот может, например, сохранить свой пост в партии… Беседа состоялась один на один. После нее Саддам Хусейн пригласил некоторых членов правительства участвовать в беседе, чтобы выслушать суть послания В. Путина и почувствовать их настроение. <…> Саддам молча похлопал меня по плечу и ушел. А вслед уходящему Саддаму Тарик Азиз громко, чтобы тот услышал, произнес: «Через десять лет посмотрим, кто оказался прав. Наш любимый президент или Примаков»433.
