О Египте нужно говорить особо. Разрыв между богатством и нищетой существовал в Египте пять тысяч лет. Но современные египтяне знали, КАК люди становились сверхбогатыми: благодаря приватизации наиболее лакомых кусков государственной собственности, получению почти бесплатных земель для будущего развития, привилегированным займам государственных банков, доступу к государственным заказам, появлению совместных предприятий с иностранными корпорациями.
Около 40 % населения жили на 1–2 доллара в день545, питались лепешкой с бобами, а «элита» строила для себя виллы с полями для гольфа, со всеми услугами и службами, которые имеют привилегированные классы на Западе, воздвигала дворцы на побережьях Нила, Красного и Средиземного морей. Каждый год на трудовой рынок Египта выбрасывалось 700 тыс. новых рабочих. Большая часть из них работу не получала.
Экономическое положение масс менялось к лучшему, но очень медленно либо стагнировало.
На все накладывалась коррупция сверху донизу. Взятки на высшем уровне исчислялись миллионами и десятками миллионов египетских фунтов. Предприниматели и чиновники делали колоссальные деньги «из воздуха» с помощью финансовых операций. Таким образом «распиливались» огромные государственные средства и делились между «жирными котами» и чиновниками.
Любой протест подавлялся. Более тридцати лет сохранялся режим чрезвычайного положения.
Произведенные аресты и пытки через социальные сети, с помощью информационных технологий становились известными обществу. Грубая фальсификация выборов вызывала отвращение к власти.
Немногочисленные зародышевые либеральные организации не переросли в массовые партии. Но их след в сознании образованной молодежи остался.
С учетом всех этих компонентов очень важен стал психологический настрой наиболее активной, молодой, образованной части населения.
Дело в том, КАК воспринимали египтяне свое положение. Существующий порядок вещей стал невыносимым, хотя десятилетия и столетия главной мудростью египтянина была максима: «Терпение – добро!» Терпи унижения, терпи безработицу, терпи скандальный разрыв между богатыми и бедными, терпи несправедливость и произвол судей, чиновников, полицейских. Терпи невозможность реализовать свои таланты. Не протестуй. Да воздастся тебе в другом мире за твою добродетель и терпение в этом мире.
А охват образованием расширялся, а спутниковые каналы показывали достойную, красивую, свободную жизнь. А Интернет и мобильные телефоны стали доступны миллионам. А люди знали и видели, что «небелые», «неевропейцы» – японцы, корейцы, а затем и китайцы – поднимались все выше, жили все лучше. А арабская нефть и арабский газ куда-то утекали.
Как же так? Мы же – древнейшая цивилизация на земле! Мы – умм ад-дунья – то есть мать мира! У нас же лучшая в мире религия – ислам. На нашем, на арабском, языке ниспослан великим Аллахом на землю Коран!
И внутри, в сердце, в мозгу нарастал крик «Хватит!», который до времени не выплескивался наружу.
Выплеснулось. Люди вышли на улицы и площади. Жертвы от рук полиции раскалили ненависть к режиму. Крик в адрес президента Мубарака «Уходи!!!» стал всеобщим.
Революция свершилась. Или как бы свершилась?
М.Л. Богданов546. Линия нашей политики была очень осторожная. Мы не хотели никого обидеть. Более того, так работал не только МИД. Информация, анализ стекались из разных источников, по разным линиям. В том числе мы учитывали оценки наших партнеров – и западных, и арабских. Тем более что со стороны оппозиции были абсолютно разные общественно-политические силы.
Автор. Мы имели контакты с властями?
М.Л. Богданов. Постоянные. Мало того. Накануне ухода Мубарака в Каир прилетела межведомственная делегация во главе с А.В. Салтановым. Он тогда был спецпредставителем президента по Ближнему Востоку (как вы тогда – по Африке) и заместителем министра иностранных дел. С ним четыре генерала из четырех разных ведомств. Целью было – понять обстановку и перспективу, кто будет у власти. На 9 февраля я договорился о визите к президенту. Но он принял только А.В. Салтанова и сказал, что намерен оставаться у власти. Потом, тут же во дворце, мы вдвоем с А.В. Салтановым беседовали с Омаром Сулейманом, бывшим главой Службы общей разведки, которого Мубарак накануне сделал вице-президентом и с министром иностранных дел А. Абуль-Гейтом. О. Сулейман говорил: «Нужно сохранить контроль над страной. У власти могут быть или армия, или «Братья-мусульмане». За спиной Ат-Тахрира стоят именно «Братья». А другие… Я вел с ними переговоры по заданию президента. Приходят человек тридцать: и студенты, и «Братья-мусульмане», и левые, и какие-то либералы и все сразу говорят на разных политических языках. Какая-то какофония. Не могу понять, что они хотят. Сталкивающиеся требования, спорят при мне. В конечном итоге они сошлись только на одном: Мубараку уйти в отставку».
Автор. То есть 9 февраля окончательного решения не было?
М.Л. Богданов. Видимо, нет. Российская делегация улетела в Дамаск. Все казалось подвешенным. Ведь незадолго до этого я по поручению С.В. Лаврова для передачи его призыва не допустить бесконтрольного развития событий и насилия встречался с М. эль-Барадей, в том числе чтобы услышать его личную оценку ситуации. Приехал на его достаточно скромную виллу по Александрийской дороге. Приехал на машине без флага – мол, частный визит. Думал: встречу «вождя революции», увижу «мини-Смольный», охрану, снующих курьеров, заседание штаба. Он был один. Пили чай-кофе. Беседовали минут сорок. Ничего конкретного. Лишь примерно каждые десять – пятнадцать минут звонил телефон, он выходил в соседнюю комнату и говорил по-английски: «Да, Магги… [американский посол Маргарет Скоби]. У меня русский посол». Что-то объяснял. Видимо, получал рекомендации, как с нами строить разговор.
Так вот: наша делегация улетела 9 февраля, а 11 февраля было заявлено об отставке Мубарака и передаче власти Высшему совету вооруженных сил. Президент ушел в отставку по-доброму, никуда не бежал, в отличие от тунисского Бен Али. Остался в Египте. Его арестовали. Хотя ему предлагали политическое убежище те же саудовцы и эмиратовцы.
Взявший власть Высший совет вооруженных сил Египта объявил о проведении парламентских выборов.
Независимо от результатов выборов армейское руководство стремилось оставить за собой функции гаранта устойчивости управления страной и не планировало проведения коренных изменений в вопросах государственного устройства. Но брать на себя всю ответственность было рискованно в условиях нарастающих экономических проблем, роста преступности, требований западных стран провести реформы и демократизацию. Опасность экономического хаоса, ухудшения безопасности, социальных волнений и конфессиональных междоусобиц была вполне реальной.
Давление снизу нарастало: народ хотел быстрее получить хоть какие-то материальные дивиденды от революции, в то время как и финансовые средства, и лимиты для новых популистских мер были исчерпаны.
Реальные доходы населения уменьшались. Хрупкую социальную стабильность поддерживали субсидии на лепешки, растительное масло, сахар.
