Среди учителей были ключевые сотрудники команды Барака Обамы, отвечавшие за социальные сети. Организатором выступила НПО «Альянс за молодежное движение»576.
Национальный фонд развития демократии участвовал в подготовке «революции гвоздик» в Грузии, он же помогал египетскому движению «Кифая»577. Но оказалось, что, с одной стороны, прозападное либеральное движение не имело социальной поддержки, а с другой – подверглось ударам репрессивного аппарата.
Известный предприниматель Джордж Сорос создал институт «Открытое общество на Среднем Востоке и в Северной Африке»578, который обеспечивал финансовую поддержку многочисленным оппозиционным группировкам. Например, спонсировал в Тунисе радиостанцию «Калима», ставшую рупором революционной молодежи.
Шведская газета «Свенска дагбладет Стокхольм»579 сообщала, что египетская и тунисская молодежь обучалась, а затем руководствовалась методами, разработанными в свое время сербской молодежной группой «Отпор», свалившей в 2000 году режим Слободана Милошевича. Учитывался опыт «ненасильственного сопротивления» Махатмы Ганди, противников апартеида в ЮАР и сторонников Мартина Лютера Кинга. Организаторы массовых протестов в Египте прошли соответствующую подготовку в Сербии.
Стратегия ненасильственного движения для достижения социально-политических целей была систематизирована выпускником Гарвардского университета Джином Шарпом. Его книга «От диктатуры к демократии»580 неоднократно переиздавалась на десятках языков. В ней перечисляются 198 способов «ненасильственных действий».
Эти факты позволяют некоторым аналитикам защищать «теорию заговора», утверждать, будто все революционные события в арабском мире были срежиссированы Вашингтоном, который якобы стремился создать в регионе «управляемый хаос» с «управляющим» в лице США. При этом не учитываются противоречия в самой структуре внешней политики Соединенных Штатов, отсутствие единого всеопределяющего центра и возможность того, что разные центры и организации могут действовать в противоположных направлениях. («Теория заговора» господствовала в арабских странах и получила распространение в России. К этому мы еще вернемся.)
Как легко кидаться хлесткими эпитетами, если не копать глубже! Как просто объяснять революции и движения протеста заговорами Вашингтона или Тель-Авива («вашингтонского обкома» и «израильского райкома»).
Да, американская внешняя политика была не менее идеологизирована, чем политика СССР. В США всерьез мечтали о том, чтобы «демократизировать по-американски» весь мир, в котором, естественно, должны доминировать США, тратили на эту задачу колоссальные средства, зачастую становясь пленниками собственной идеологии. Но это всегда сочеталось с проведением политики американского доминирования в мире. И прагматика, эгоистические интересы США всегда брали верх. Поэтому не уйти от факта – именно факта: существовал реальный военно-политический союз Вашингтона (вкупе с НАТО) с репрессивными автократическими режимами в арабских странах. «Хотя он сукин сын, но это наш сукин сын», – повторяли и повторяют лидеры Запада. (Сам видел, как на конференции Афросоюза – Евросоюза в Триполи в ноябре 2010 года европейские лидеры заискивали перед Каддафи.) Никуда не уйти от сотрудничества Запада с репрессивными режимами с целью поддержания стабильности в угоду Западу, для сохранения мира с Израилем, обеспечения неограниченного доступа к нефтегазовым ресурсам огромного региона, совместной борьбы с терроризмом и исламским экстремизмом.
Для достижения этих целей обычной была политика двойных стандартов. С одной стороны, Вашингтон сохранял сотрудничество с лидерами режимов, с другой – помогал неправительственным организациям, давал им современные технологии. Не учитывалось то, что у революций была своя, незапланированная логика.
Арабские революции показали, что политическая борьба идет не только на улицах и площадях, но и в информационных и социальных сетях. Правительства находили способы контролировать трафик Интернета, а интернет-провайдеры находили способы обходить эти ограничения.
Просто демонтаж политических структур в регионе не отвечал интересам США. Гораздо более важным приоритетом для Б. Обамы в предвыборный период было обеспечение условий для ухода из Афганистана и Ирака или, по крайней мере, сокращение там американского военного присутствия, а также сохранение стратегического партнерства с Израилем.
И вдруг!.. Тунис! Египет! Ливия! Бахрейн! Йемен! Сирия! Десятки тысяч, сотни тысяч, миллионы демонстрантов.
Столь крупная и практически одномоментная дестабилизация всего региона оказалась неожиданной. США, как и их западноевропейским союзникам, понадобилось какое-то время, чтобы после сомнений и колебаний перейти от поддержки близких к ним арабских авторитарных режимов к декларациям солидарности с протестными движениями. Выбор приходилось делать между относительной предсказуемостью в условиях сохранения статус-кво и полной неопределенностью в результате смены политических сил у власти. Учитывалось и то, что массовые выступления в арабских странах на том этапе содержали мало антиамериканских выпадов, а требования манифестантов соответствовали требованиям «демократизации», которые традиционно предъявлял к арабским режимам Вашингтон независимо от смены администраций.
США в разных странах действовали в зависимости от обстоятельств и значения для них той или иной страны.
В Египте ставка была сделана на вооруженные силы, взявшие под контроль переходный период вплоть до формирования новой инфраструктуры власти. В Тунисе – практически то же самое. В Йемене, где армия раскололась, США отошли как бы на второй план, действуя через механизм Совета сотрудничества государств Персидского залива. В отношении Бахрейна и Сирии реакция США сначала ограничилась формальным осуждением чрезмерного использования силы. По Бахрейну дальше деклараций дело не пошло.
Администрация президента Обамы с началом египетской революции 25 января металась. С одной стороны, она поддерживала своего верного старого союзника Хосни Мубарака, с другой – уговаривала его срочно начать реформы, рекомендовала развивать демократию, не нарушая порядка.
Когда по арабским странам покатилась революционная волна, в Вашингтоне возник некоторый разнобой в действиях и заявлениях Белого дома, Госдепартамента и Пентагона. Наиболее последовательно действовал Пентагон. Опираясь на обширные связи на всех уровнях с египетскими военными, он отслеживал обстановку и оказывал на них определенное воздействие.
В ходе социально-политического кризиса в Египте Соединенные Штаты решили пожертвовать лично президентом Х. Мубараком и его окружением, дав как бы карт-бланш египетской оппозиции при сохранении власти в руках военных.
М.Л. Богданов581 В Египте, когда западники начали открыто заявлять, что Мубарак должен уйти, мы нашим американским партнерам говорили: зачем вам это нужно? Он ведь ваш союзник, он гарант сохранения мира между Египтом и Израилем, договора, подписанного в Кэмп-Дэвиде еще Садатом. А нам отвечали: нет, Обама сказал, что он должен уйти. Тогда мы спрашивали: а кто должен прийти? Последующие события показали, что либо армия, либо «Братья-мусульмане». И тот и другой вариант далеки от демократии. В ходе развития событий стали просматриваться цели, тактические и стратегические, некоторых внешних сторон. «Арабская весна» во многом нам напоминала, хотя мы не говорили об этом громко, «цветные революции», которые произошли на постсоветском пространстве – в Киргизии, в Грузии, и вот последние события – на Украине.
