Происходила персонификация конфликта с повторением мантры: «Б. Асад должен уйти». Это должно решить все проблемы. «Пусть «нелегитимный» президент уйдет, и тогда все образуется, кровопролитие кончится, демократия восторжествует». Вразумительного ответа на вопрос, какова будет альтернатива Асаду, никто не давал. Россию, которая отказывалась от «внешнего» «инжиниринга» для изменения ситуации в Сирии, западные СМИ перевели в разряд государств, препятствующих «демократическим устремлениям народов», и назвали чуть ли не виновником всех сирийских бед759. Создавалась иллюзия, будто «весь мир», «все мировое сообщество» поддерживает оппозицию и лишь «изолированная Россия» поддерживает «кровавого диктатора».
В медийном пространстве была создана альтернативная реальность или псевдореальность, в которой в лучшем случае одни события игнорировались, а на других делался упор или одни выдуманные «факты» подтверждались новыми фальшивками. Протестуя против «постановочных кадров» канала, некоторые журналисты покинули «Аль-Джазиру».
Против режима Б. Асада СМИ настроили не только массы арабов, но и многих лидеров. Однако вскоре даже в самой Лиге арабских государств произошел раскол. Алжир, Египет, Ирак, Ливан, Судан не были готовы поддерживать линию на публичное шельмование одного из членов Лиги и сохранили место в Лиге за официальным Дамаском760.
Тысячи боевиков именовались «мирными жителями, которые вынуждены брать в руки оружие и защищаться от режима». Что же до террористических актов, то их совершают люди, которые «отчаялись и не имеют других способов борьбы с режимом»761.
Затем, когда стала ясна сущность многих боевиков-оппозиционеров, западные и аравийские СМИ стали делить боевиков на «хороших» и «плохих». К «хорошим» была отнесена Свободная сирийская армия и Исламский фронт. Ко вторым – Джабхат ан-Нусра (переименованная в ФАТХ аш-Шам) и ИГИЛ762.
Западные политики, участвуя в формировании тематики своих СМИ, одновременно оказывались от них в зависимости. Они вынуждены были продолжать прежний курс, даже если реалии кричали о необходимости его пересмотра.
Терроризм. «Экстремисты» и «умеренные»
Когда речь шла о террористических актах против режима, Запад стал использовать такие аргументы: мол, взрывы совершают люди, которые «отчаялись» и не имеют других способов борьбы с режимом. «Двойные стандарты поражали: бывали случаи, когда западные члены СБ ООН соглашались осудить теракты в Ираке, одновременно отказываясь принять такое же заявление по Сирии, где жертвами взрывов оказывались женщины и дети», – пишет Ходынская-Голенищева763.
Со временем США стали «делить» боевиков на «хороших» и «плохих», «умеренных» и «экстремистов».
К концу 2013 года обнаружилось, наконец, что Свободная сирийская армия рассыпается и уходит в тень. Ее структура состояла из многочисленных отрядов, преимущественно исламистов. Тогда американцы решили сделать ставку на Исламский фронт, оценивая его как наиболее умеренную организацию исламистской направленности764.
Исламский фронт был создан в ноябре 2013 года, как считает большинство экспертов, Эр-Риядом для усиления собственных позиций в Сирии и ослабления прокатарских и протурецких групп765. Из Исламского фронта пытались сделать конкурента ИГИЛ. Шли бои между Исламским фронтом и ИГИЛ за контроль за нефтью, за сферами влияния, за получение иностранной помощи. Идеологические основы Джабхат ан-Нусры и Исламского фронта совпадали. Исламский фронт не скрывал своего отрицательного отношения к переговорам с правительством.
«В ходе контактов с американскими коллегами российские дипломаты много раз предупреждали о пагубности логики деления террористов на «плохих» и «хороших», о том, что западному сообществу нужно не бороться с Б. Асадом, а думать о том, как выстраивать эффективное противодействие радикализации ситуации, – пишет М. Ходынская-Голенищева. – Именно по инициативе президента В.В. Путина в итоговый документ саммита «Большой восьмерки» в Лох-Эрне 17–18 июня 2013 года была включена формулировка, которая призвала сирийское правительство и оппозицию объединиться в борьбе с террористами766. Благодаря усилиям российских дипломатов со временем удалось добиться включения пассажей с осуждением терроризма в резолюции СБ ООН и других органов ООН, а на более позднем этапе – принять «сильные» резолюции СБ ООН по борьбе с терроризмом…»767
Устраиваемые джихадистами массовые казни, в том числе религиозных деятелей, спровоцировали ожесточенное противостояние радикалов и этнических и конфессиональных меньшинств, а также отток из Сирии представителей национальных и религиозных общин. В стране, которой исторически были присущи полиэтничность и многоконфессиональность и где действовала уникальная модель взаимоуважительного сосуществования различных религиозных общин, ситуация сложилась драматическая.
До трагических событий Сирия могла похвастаться чересполосицей народов и религиозным многообразием. В стране жили в мире и согласии православные, яковиты, армяне, григориане, марониты, несториане, мелькиты, сирияки, армянокатолики, халдеи, а также друзы, иудеи, езиды и др. В результате попустительства экстремистским силам, которые пытались использовать в борьбе против режима Б. Асада, этот уклад разрушался768.
Вместе с тем между российскими и американскими дипломатами, лично между Лавровым и Керри шли многочасовые и многодневные переговоры, чтобы найти согласие по вопросу: кого из вооруженных группировок оппозиции можно было все-таки отнести к умеренным. После многомесячных дискуссий организацию Ахрар аш-Шам Россия согласилась не считать террористической.
Раковая опухоль и ее метастазы
Сирийская трагедия означала сотни тысяч убитых и раненых, миллионы перемещенных лиц внутри страны и миллионы беженцев в соседних странах. Цифры неточные, но считается, что в Турции оказалось около 3 млн сирийцев (хотя непонятно, включает ли эта цифра сотни тысяч, почти миллион мигрантов, незаконно перебравшихся в Европу). В Иорданию прибыло примерно 1,5 млн, в Ливан – до 1,4 млн769. Страна разрушена и разорена. На ее восстановление (если наступит мир!) потребуются многие годы и сотни миллиардов долларов.
Масса беженцев стала невыносимым бременем для всех соседей, особенно для Турции, Иордании и Ливана. Когда в Турции сложилась критическая масса беженцев, людская волна в 2015 году перехлестнула через греческие острова в Эгейском море и устремилась в Европу. Турецкие власти не предприняли усилий, чтобы остановить эту волну, а возможно, специально «вытолкнули» беженцев в Европу и стали торговаться с ЕС, на каких условиях они будут препятствовать нелегальной миграции. Кризис с нелегалами, к которому добавились иммигранты из Африки, прибывающие через Средиземное море, в основном через Ливию, обострил отношения внутри ЕС. Некоторые его члены отказались принимать прибывших. Лишь Германия открыла для них двери, хотя это стало ударом по престижу канцлера Ангелы Меркель. К середине 2016 года в Германии оказалось около 1 млн беженцев, по большей части – сирийцев. Террористы из ИГИЛ и других организаций легко смешивались с тысячами иммигрантов, чтобы создать спящие ячейки по всей Западной Европе, готовые к действиям.
