На следующий день, 1 октября 2015 года, официальный представитель российского Министерства обороны сообщил, что Россия разместила свыше 50 летательных аппаратов, включая Су-34 в Сирии
[30]774.
3 октября начальник Главного оперативного управления Генштаба ВС генерал-полковник Андрей Картаполов сообщил журналистам, что информация о намеченных ударах по позициям ИГИЛ «была доведена нашим зарубежным коллегам не только по линии Минобороны, но и российского МИДа». В ходе контактов российская сторона рекомендовала американцам вывести из этих районов всех инструкторов и советников, а также тех ценных специалистов, «которые готовились на деньги американских налогоплательщиков», и «прекратить полеты летательных аппаратов в районах действий нашей авиации». По его словам, американская сторона уведомила Минобороны РФ о том, что в зоне действия российской авиации «никого, кроме террористов, нет»775.
Такого поворота событий ни американское руководство, ни его союзники, ни западные и арабские СМИ не ждали. В первых комментариях сквозила, мягко говоря, растерянность. Как русские посмели? Как реагировать на этот шаг? Одобрить операции против общего врага и начать координацию действий? Но ведь уже шла «малая» холодная война, и все контакты с русскими были прерваны, стояла стратегическая задача «наказать» Россию за Украину и Крым и «изолировать ее» за слишком большую самостоятельность. Осудить? Но удары наносились по тем самым террористам или их последователям, которые взорвали башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке.
Раздались невнятные комментарии и политических лидеров, и СМИ с упором на то, что русские бьют «не по тем террористам», по «умеренной оппозиции», «поливают огонь бензином» и, естественно, «убивают гражданское население». Растерянность по ту сторону океана была очевидной. Но ведь реальной неожиданности не было.
ЦРУ могло не знать, что в июле 2015 года президент Б. Асад направил В. Путину просьбу о военной помощи после ощутимых успехов вооруженной оппозиции и получил согласие. Что 26 августа 2015 года между Россией и Сирией было подписано соглашение о передаче российской стороне на безвозмездной бессрочной основе аэродрома Хмеймим со всей инфраструктурой и прилегающей территорией провинции Латакия для размещения авиационной группы, состав которой устанавливала Россия. Авиационная группа и российские военнослужащие имели статус иммунитета и экстерриториальности, не проходили процедур таможенного и пограничного контроля. Россия могла самостоятельно планировать боевое применение авиагруппы и взаимодействие с сирийскими властями. (Этот договор был ратифицирован российским парламентом в октябре 2016 года.)
Но американцы знали, что с августа на базе Хмеймим день и ночь шла ускоренная работа: удлиняли взлетно-посадочные полосы, сооружали новую башню для управления полетами, ремонтировали и расширяли казармы. Сюда прибывали самолеты вместе с летчиками, вертолеты, военный персонал, танки, артиллерия для защиты базы.
В сентябре 2015 года военные корабли российского Черноморского флота появились в Восточном Средиземноморье. В том же сентябре был создан совместный информационный центр в Багдаде в составе России, Ирака, Ирана и Сирии для координации действий против ИГИЛ. Позднее, в середине октября 2015 года Сергей Лавров сообщил, что перед началом операции в Сирии Россия пригласила США, Англию и Турцию присоединиться к этому центру, но получила, как он выразился, «неконструктивный» ответ776.
15 сентября 2015 года в Душанбе на заседании Совета коллективной безопасности ОДКБ В. Путин призвал к объединению международных усилий в Сирии против ИГИЛ. Он также сказал, что сирийский президент Б. Асад «готов включить здоровую часть оппозиции в государственную администрацию»777.
21 сентября 2015 года в Москве в рамках экстренного визита израильского премьера Биньямина Нетаньяху состоялась встреча начальников генеральных штабов России и Израиля Валерия Герасимова и Гади Айзенкота. О цели визита и встречи рассказал сам Нетаньяху: «Моей целью было предотвратить случаи непонимания между армией обороны Израиля и российскими войсками». По его словам, они с президентом В. Путиным об этом договорились778. Незадолго до начала операции российских ВКС израильское министерство обороны и российские военные создали объединенную рабочую группу, чтобы координировать свои действия по отношению к Сирии в воздушной, военно-морской и электронной и магнитной сферах779.
27 сентября президент В. Путин заявил в интервью американскому журналисту Чарли Роузу для телеканалов CBS и PBS: «Более двух тысяч боевиков, выходцев из бывшего Советского Союза, находятся на территории Сирии. Есть угроза, что они к нам вернутся. Так чем ждать, пока они к нам вернутся, лучше помочь Б. Асаду бороться с ними там, на территории Сирии»780.
В начале сентября впервые за год состоялся телефонный разговор министра обороны РФ С. Шойгу с его американским коллегой Э. Картером. Автор не знает, что они обсуждали пятьдесят минут, но предполагает, что С. Шойгу говорил о необходимости совместных действий против террористов, о начале политического процесса, а министр обороны США повторял известную позицию: «Башар Асад должен уйти, и тогда все будет в порядке».
Примерно таково было содержание и пятнадцатиминутной беседы В. Путина с президентом Б. Обамой на полях Генассамблеи ООН в Нью-Йорке 28 сентября – тоже первый прямой контакт за год. В своей речи на Генассамблее В. Путин опять призвал создать международную коалицию против ИГИЛ781. По крайней мере, часть ответственности за сирийскую гражданскую войну В. Путин возложил на неназванные державы, которые подталкивали страну к гражданской войне.
30 сентября 2015 года Совет Федерации российского парламента разрешил президенту страны использовать вооруженные силы (но не наземные войска) в Сирии782. Российское руководство позднее уточнило, что ведутся бомбежки не только позиций ИГИЛ, но также других вооруженных «террористических групп».
Две стороны одной медали
Автор. Вы могли бы сказать, как формировалась наша позиция, которая привела к решению участвовать в сирийской войне российскими воздушно-космическими силами?
М.Л. Богданов783: Боевики ИГИЛ в 2014 году наступали и в Ираке, и в Сирии. Против них действовали армии двух легитимных правительств в Ираке и Сирии. И война против экстремистов и укрепление их армий – две стороны одной медали. Ведь США и Саудовская Аравия, недовольные правительством Нури аль-Малики, сократили военную помощь иракской армии, хотя игиловцы уже подходили к Багдаду: мол, пусть сменится правительство аль-Малики, а там разберемся. Мы, не особенно афишируя, поставили тогда немало вооружений Багдаду – пусть и за плату. Игиловцы и их союзники наступали и в Сирии. Они иногда вступали в схватку с ан-Нусрой или Ахрар аш-Шам, но идеологически все они – родные братья. Еще одна боеспособная сила против ИГИЛ – курды, но о них особый разговор.
